РККА: роковые ошибки в строительстве армии. 1917-1937 - Андрей Анатольевич Смирнов
Войска ОКДВА вынуждены были также заготавливать для себя сено и значительную часть продовольствия. Эту последнюю задачу решали не только подсобные хозяйства частей; снабжение ОКДВА продовольствием в 1932–1936 гг. официально считалось главной задачей целых трех дивизий – объединенных в Особый колхозный (с 1935 г. – Особый стрелковый) корпус. Боевой же подготовке в этом корпусе летом, например, 1935 г. ежедневно уделялось… 15–20 минут, в течение которых бойца пропускали через учебный пункт… Неудивительно, что «недооценку большинством н[ач] состава б[оевой] подготовки» и неудовлетворительность боевой выучки рядового состава признали даже составители отчета Особого стрелкового корпуса за летний период 1934/35 учебного года (от 17 октября 1935 г.)691, – и что отдельные батальоны связи колхозных дивизий на осенних учениях 35-го связи обеспечить не смогли. Ситуация, когда на боевую подготовку отводится максимум три зимних месяца, подчеркивалось в годовом отчете войск связи ОКДВА от 7 октября 1935 г., «ни в какой степени не обеспечивает подготовку полноценных специалистов связи»692.
Впрочем, полноценной боевой подготовки не получалось и в других соединениях ОКДВА. Так, бойцам 34-й стрелковой дивизии летом 1935 г. приходилось заниматься и прокладкой дорог, и постройкой казарм, и заготовкой дров, и разгрузкой барж, и сельхозработами в своем подсобном хозяйстве и на полях 6-го колхозного стрелкового полка. В июне на все это было затрачено 13 311 человеко-дней, в июле – 17 205, в августе – 29 489; иными словами, ежедневно от боевой учебы отрывалось в среднем соответственно 444, 556 и 951 человек, то есть два-три батальона! «В связи с выделением 500 бойцов для 6 колхозного полка, – значилось в годовом отчете 34-й дивизии от 6 октября 1935 г., – на учебе в ротах остались только ручные пулеметчики по 2–3 номера на отделение и пулеметный взвод с 2–3 номерами на пулемет». Каждую стрелковую роту пришлось свести в два взвода – стрелковый «в составе 3-х отделений ручных пулеметчиков» и пулеметный «в составе 6–7 номеров». «У нас так: как учиться, так 2 часа, как работать, так 10 часов», – говорили тогда бойцы 34-й693…
«Далеко не полным был охват людей учебой, и недостаточно было проявлено умение сочетать учебу с необходимой работой», – отмечалось в приказе по 40-й стрелковой дивизии № 080 от 15 сентября 1935 г. (как раз в те дни бойцы 40-й строили дороги, аэродромы, объекты, обеспечивающие боевую подготовку, ремонтировали здания, заготавливали сено, убирали зерновые и овощи в подсобном хозяйстве)694.
В том же 35-м в артиллерии ОКДВА в «расход людей на всякого рода работы» «сводил состав артиллерийских полков до ⅓ штатного числа», а части инженерных войск привлекались на дорожные и другие строительные работы в таких масштабах, что составители годового отчета этих войск не побоялись признать, что «инжчасти продолжают быть отстающим родом войск». Этот факт легко объяснялся постоянным отрывом их от боевой учебы695. Так, 30-й инженерный батальон – занятый, в отличие от большинства других «инжчастей», на строительстве не только в летний, но и в зимний период 1934/35 учебного года – не сумел приобрести уверенных навыков ни в подрывном, ни в переправочном деле, ни в общевойсковой подготовке…
При этом части, расквартированные в городах, несли еще и гарнизонную службу – обслуживая при этом и нужды города. О великом разнообразии гарнизонных нарядов можно судить по тому, чем занимался в первой половине 1935 года 6-й отдельный стрелковый Хабаровский полк (он, правда, стоял в таком крупном центре как Хабаровск). Его бойцы охраняли склады, конвоировали доставляемых в прокуратуру арестованных, несли службу при райвоенкомате; с 23 мая по 6 июня 10 красноармейцев отряжались «на чистку сада гарнизона», 13 июня 25 красноармейцев при младшем командире занимались «оборудованием» этого же сада, с 25 марта по 1 мая 67 красноармейцев при семи младших командирах направлялись «для привед[ения] в порядок улиц и площ[адей]», еще 50 при двух младших и одном среднем командире выделялись «для обслуживания спартакиады», а 10 при младшем командире, в течение недели – для «работы на городском катке» (!); один младший командир с 30 мая по 20 июня обслуживал агитпункт станции Хабаровск – и т. д. и т. п. И это помимо того, что только в июне от 20 до 450 бойцов работали на устройстве дорог, а от 14 до 660 – на «особом строительстве штаарма [штаба ОКДВА. – А.С.]»… «Это означает, – писал 23 июня 1935 г. начальнику ПУ РККА Я.Б. Гамарнику командир полка В.Л. Морозов, – что в течение 6 м[еся] цев ежедневно не занимались 239 чел[овек] (кроме охраны штаба армии, куда из состава полка выделено 213 чел[овек]), что равняется 1 стрелковому батальону [мирного времени. – А.С.]».
На рубеже мая и июня число оторванных от боевой учебы в полку доходило до 740 человек (450 строили дороги, 226 были усланы в различные командировки и порядка 65 ежедневно выполняли гарнизонные наряды), а 23 июня – до 866 (350 находились на работах, организованных штабом армии, 95 – в командировках, 64 несли гарнизонную службу, 38 занимались какими-то работами в самом полку, 213 охраняли штаб ОКДВА, а 106 были на полтора месяца приданы Амурской Краснознаменной флотилии); в общем, боевой подготовкой не занималось более половины личного состава. 31 мая из числившихся в 1-м и 2-м батальонах 440 человек на работах и в командировках находилось 375, то есть 85,2 %! «Полк, – подытоживал 23 июня В.Л. Морозов, – из боевой единицы РККА превратился в рабоче-караульный и в лагерь не вышел»; первая ступень летнего периода боевой подготовки сорвана, то же произойдет и со второй696…
О масштабах отвлечения бойцов ОКДВА от боевой учебы в 1935 г. говорит и то, что командующему Приморской группой этой армии И.Ф. Федько пришлось трижды – в приказах № 2/081 от 1 июня,
