Матросы в объятьях большевиков. Октябрь 1917 года - Владимир Виленович Шигин

Однако революция все же давала себя знать. Практически одновременно с подвигом «Охотника», матросы новейшей подводной лодки «Кугуар» отказались выходить на боевые позиции, сославшись на неисправности. Команда готовящейся к боевому походу канонерской лодки «Хивинец» фактически байкотировала судовые работы. По этой причине небольшой ремонт, который раньше проводился силами команды, пришлось передавать мастерским.

Если матросы почти откровенно своевольничали, невзирая на боевую обстановку и могли не выполнить приказов своих офицеров. У командиров кораблей была другая проблема – судкомы то и дело вмешивались в вопросы командования кораблями. Что касается адмиральского звена, то в их оперативные распоряжения вмешивались уже представители Центробалта.

Кроме этого к осени 1917 года резко упал уровень профессиональной подготовки всех категорий личного состава. Командиры кораблей единодушно отмечали, что к осени 1917 года на кораблях Балтийского флота были практически уничтожены высокопрофессиональные кадры кондукторов и сверхсрочнослужащий, а заменившая их и молодежь имела недостаточную подготовку. А офицеры и адмиралы, отдавали приказы с оглядкой на судкомы и Центробалт – события февраля 1917 года были еще слишком свежи в их памяти.

В советской литературе, даже в энциклопедиях, утверждалось, будто Балтийским флотом в Моонзундском сражении командовал некий мифический «большевистский комитет». Это, разумеется, глупость и неправда. Даже дюжина матросов не сможет командовать в бою крейсером, не имея соответствующего образования и опыта. В ряде случаев члены комитетов в чем-то, помогали офицерам, в других случаях, наоборот, только мешали. В конечном счете, это во многом определялось личностными качествами конкретных членов судовых комитетов. Если там оказывались нормальные, адекватные матросы, то они стремились сделать все возможное для общей победы. Если же в судком входили левацки настроенные люмпены, ждать от них помощи не приходилось. Председатель Центробалта П.Е. Дыбенко в те дни писал о деятельности судовых комитетов кораблей на Моонзундской позиции так: «В комитетах собрался народ хороший, стойкий, но ведь утопят корабли». Как здесь не вспомнить августовскую телеграмму Центробалта: «Ссылки офицеров на скорые бои с немцами считаются попытками уйти от ответственности за события вокруг Петрограда». Тогда центробалтовцам казалось, что петух их не клюнет, но он клюнул!

Корабли, все время находившиеся на передовых позициях в районе Моонзунд, считались не слишком надежными в революционном отношении, а потому, для приведения их в должный вид, туда была послана известная левая эсерка Мария Спиридонова. Настроена М.А. Спиридонова была решительно. Выступая на кораблях, она вещала: «Товарищи, не верьте вашим офицерам, следите за ними и, если заметите что-нибудь, уничтожайте их».

Свою «ложку дегтя» в ход событий внес и председатель Центробалта П.Е. Дыбенко. В "Записках последнего морского министра" контр-адмирал Д.Н. Вердеревский пишет: "О подготовке операции по захвату островов знали заранее. Получили необходимые данные и от британского Адмиралтейства. Несколько раз встречался с Развозовым, приезжал ко мне и Черемисов (генерал-лейтенант В.А. Черемисов – главнокомандующий армиями Северного фронта – В.Ш.), но они уже не обладали всей властью, хотя некоторые действия по защите островов провели. Две дивизии, расквартированные на Эзеле и Даго, не спеша возводили новые укрепления, а флот даже не успел выставить минные заграждения на угрожаемых участках. Балтийский комитет, где опять заправлял Дыбенко, запретил выпускать любые суда без приказа комитета». Разумеется, что, когда всерьез запахло порохом, Дыбенко предпочел уйти в тень и о своем идиотском запрете уже помалкивал, но дело свое он сделал и судкомы уже во всю в боевой обстановке «качали права» перед командирами кораблей.

В реальности всей Моонзундской операцией от начала и до конца руководил штаб Балтийского флота, во главе с командующим флотом контр-адмиралом А.А. Развозовым и командующий морскими силами Рижского залива вицеадмирал М.К. Бахирев. На своих местах находились и все офицеры.

Александр Владимирович Развозов

В комитете морских сил Рижского залива большевики решающего влияния вообще не имели. Наибольшим влиянием в комитете пользовались левые эсеры, за ними шли анархисты. Большевики занимали лишь третью позицию, наиболее популярным из них был член Центробалта А. Тупиков. Сам комитет располагался на линейном корабле «Слава».

Вообще в расстановке политических сил в матросских комитетах Балтийского флота в тот период наблюдалась весьма любопытная тенденция. В боевых, реально воюющих соединениях кораблей и в боевых береговых частях большевики, как правило, никакого влияния не имели. Зато их влияние резко возрастало по мере отдаленности от линии фронта. Это объясняется, прежде всего, пораженческой позицией, РСДРП (б). Для реально воющих матросов такая позиция была неприемлема, как откровенно трусливая, но для их собратьев в тылу, она, наоборот, была удобна, т. к. оправдывала их нежелание воевать. Такая расстановка политических приоритетов сохраниться на Балтике до самой Октябрьской революции.

В контексте нашей темы, необходимо еще раз вернуться ко 2-му съезду Балтийского флота, начавшему работу 25 сентября в Г ельсингфорсе на яхте "Полярная звезда". На четвертый день съезда, когда проголосовали почти все резолюции, в президиум, передали записку о наступлении немцев на Моонзунд. Заседание прервали "ввиду уяснения угрозы", а П.Е. Дыбенко "пожелал видеть на съезде" командующего Развозова.

Из воспоминаний А.В. Развозова: "Мне донесли, что среди делегатов прошел слух: Гутье пойдет после островов на Петроград. И первый вопрос, услышанный на съезде, – о том, прорвутся ли немцы в Финский залив. Толпа, которая еще вчера могла разорвать, притихла. Я спокойно ответил: главные силы готовы к развертыванию у передовой позиции (минные заграждения между Даго и финским берегом. – В.Ш.), чтобы остановить неприятеля, которого пока сдерживают суда Рижского залива, но нужно выполнить все мои приказы без обсуждений и резолюций… Требование мое, как ни странно, приняли. Но тут зачитали телеграмму главковерха, что флот в бою должен искупить свое предательство перед революцией. Я впервые о ней слышал. Кажется, ее доставили со штабного "Кречета" на "Полярную звезду", даже не известив штаб. Поднялся шум, затопали ногами. В довольно грубой форме задавались вопросы… Не перейдут ли офицеры на сторону германских империалистов? У меня ответ тот же: нужно выполнять приказы, никаких толкований их: Выручил Дыбенко, твердо заявив, что вопрос решенный, он согласен, только есть сомнение, не предаст ли Бахирев – фигура сомнительная… Но он в бою ничем себя не запятнал".

Лавр Георгиевич Корнилов

Для Центробалта М.К. Бахирев действительно являлся фигурой сомнительной, т. к. в августе поддержал выступление генерала Корнилова. Поэтому согласились с половинчатым решением: послать делегатов в Моонзунд в качестве комиссаров и уполномоченных. Призывая к отпору врагу, 2-й съезд Балтийского флота заявил: «Мы обязались твердо держать фронт и