Офицерская кровь «бескровной» революции. Февраль – Июль 1917 года - Владимир Виленович Шигин

известно об отречении царя. Вицеадмирал А.И. Непенин издал приказ по флоту, объявляющий об отречении императора, и одновременно напоминающий о дисциплине, о том, что идёт война, а потому требуется сохранение спокойствия и порядка. Командирам кораблей было приказано вечером зачитать текст манифеста об отречении и приказ командующего перед строем командам. Таким образом, А.И. Непенин надеялся предотвратить возможные волнения среди команд, но, вышло все как раз наоборот, именно оглашение манифеста и спровоцировало последующие кровавые события. Ряд историков считает, что роковой ошибкой стала попытка командующего флотом вице-адмирала А.И. Непенина задержать объявление манифеста об отречении Николая II почти на сутки. Думается, что действия А.И. Непенина в данной ситуации мало что могли изменить.

Андриан Иванович Непенин

Около 20 часов 3 марта 1917 года, как свидетельствует флагманский исторический журнал 1-й бригады линейных кораблей, "линейный корабль "Павел I" поднял боевой флаг и навел башни на стоявший рядом с ним линейный корабль "Андрей Первозванный", после чего на "Андрее" был также поднят боевой флаг. На обоих кораблях были слышны выстрелы". За ними боевой флаг подняла стоявшая рядом "Слава" и почти тотчас же – дредноуты "Севастополь" и "Полтава". Мятеж охватил весь флот, не исключая "Гангут", на кораблях не прекращались крики и выстрелы. С оказавшегося во главе мятежа "Павла I", па флагманский "Петропавловск" клотиком передавали: "Расправляйтесь с неугодными офицерами, у нас офицеры арестованы. На "Андрей" и "Петропавловск" с "Павла" были отправлены делегации для ускорения ареста тех офицеров, кто избежал уже совершившихся расправ.

Из воспоминаний очевидца событий с линкора «Полтава»: «После ужина в 19 часов в кают-компанию быстро вошёл старший офицер В. Котовский. – Взбунтовалась 2-я бригада, подняли красные флаги. – Выйдя на палубу, я увидел такую картину: на кораблях 2-й бригады – «Императоре Павле I», «Андрее Первозванном» и «Славе»… раздавались частые беспорядочные винтовочные выстрелы и слышались крики. На мачтах этих кораблей виднелись поднятые красные флаги… На «Павле» замигал белый клотиковый огонь. с призывом: «Расправляйтесь с неугодными офицерами, у нас офицеры арестованы!».

После этого на "Павле" начались убийства. После убийства первого из офицеров, на его предсмертные крики на палубу выбежал старший офицер линкора старший лейтенант Яновский, но ничего не успел сделать, так как был схвачен, избит до полусмерти и выброшен с борта на лед. Затем во внутреннем коридоре был остановлен лейтенант Савинский. Несколько матросов предупредили его, чтобы он не ходил наверх, так как там начали убивать офицеров. В этот момент сзади к Савинскому подбежал некто кочегар Руденок (из полтавских крестьян, работавший до призыва забойщиком скота на бойне) и кувалдой нанес удар лейтенанту в затылок. Тот упал. Матросы, якобы, хотели отнести тяжело раненного офицера в лазарет, но Руденок не дал им этого сделать, и несколькими ударами кувалды буквально размозжил голову Савинскому. Затем все тот же Руденок настиг и убил кувалдой мичманов Шиманского и Булича.

Читая воспоминания участников и свидетелей тех кровавых событий, возникает впечатление, что именно линкор «Павел I» был основной базой террористов и убийц на Балтийском флоте. На других кораблях тоже безобразничали и даже убивали, но столь массово и столь зверски только на «Павле I».

Безусловно, тот факт, что именно на «Павле» была создана жестокая и беспощадная подпольная организация, навсегда останется на совести офицеров этого корабля. Впрочем, за свою недальновидность и либеральность они поплатились собственной кровью.

Военно-морской историк Р.М. Мельников пишет о преддверии событий на линкоре «Павел I» так: «Здесь на корабле (на линкоре «Павел I» – В.Ш.) была создана, глубоко законспирированная ударная группа, которая на диво слаженными действиями при полном неведении офицеров сумела организовать подачу питания на башни, взять на себя управление, поднять на корабле боевой флаг и привести в действие мгновенно рассыпавшиеся по кораблю группы боевиков….Очевидно, что меры "отеческого отношения" к матросам или хотя бы элементарного политического надзора на корабле отсутствовали или были слишком слабы. От адмирала В. А. Белли, служившего в те годы на "Цесаревиче", автор как-то услышал рассказ о том, как, будучи за старшего офицера он с полного одобрения офицеров, доставил прибывающего по какому-то делу жандарма дожидаться ответа у трапа, но не пустил его на корабль. Быть в стороне от "политики" считалось среди офицеров знаком хорошего тона, и теперь за этот неуместный снобизм им пришлось расплачиваться самым жестоким образом».

Из воспоминаний подпольного вожака «Павла» матроса Н.А. Ховрина: «По приказу еще не вышедшего из подполья комитета большевистской организации матросы захватили винтовки в караульном помещении и бросились на палубу. Вставший па их пути мичман Булич был убит. Против него никто не имел зла. Но он преградил дорогу восставшим, и его убрали. Командира 2-й роты лейтенанта Шиманского застрелили, когда он открыл огонь по матросам из своей каюты. Вслед за ним погиб старший офицер Яновский. Возле карцера матросы прикончили лейтенанта Славинского, отказавшегося выпустить арестованных. Вскоре линкор был в руках революционных моряков. На клотике мачты вспыхнул красный огонь. На «Павле I» убили всего нескольких офицеров, тех, кто пытался оказать восставшим сопротивление. Исключение составляет лишь старший офицер Яновский. С ним рассчитались за прежние издевательства. Старший штурман Ланге в момент восстания был на берегу. На борт вернулся, когда все уже было кончено. Едва он появился на палубе, его окружила группа разъяренных моряков. Услышав их возгласы, Ланге понял, что ему угрожает. Он стал умолять, чтобы ему сохранили жизнь. Признался, что шпионил за матросами, но не один. – Вы и не подозреваете, кто еще ходит среди вас, – выкрикивал Ланге. В этот момент его кто-то ударил прикладом по голове. Упавшего штурмана добили. В ту минуту все считали такой поступок естественным».

Матрос Ховрин Н.А.

В воспоминаниях Н.А. Ховрина есть неточности, т. е. к моменту мятежа на «Павле I» он уже давно находился под арестом. Однако ряд моментов в его воспоминаниях весьма любопытны. Это, прежде всего, попытка присвоить своей партии честь начала «бузы» и захвата оружия. На самом деле среди подполья на «Павле I» преобладали эсеры и именно они доминировали на линкоре долгое время, а никак не большевики. При этом, называя инициаторами беспорядков своих товарищей по партии Н.А. Ховрин, сам того не понимая, делает большевикам медвежью услугу. Пройдут годы, и правящая партия в СССР будет всеми силами открещиваться от былых массовых убийств офицеров, сваливая все на анархиствующих и хулиганствующих матросов.

Разумеется, что Н.А. Ховрин постарался обелить своих соратников в совершенных ими убийствах. Если внимать логике его рассуждений, то все офицеры сами виновны в