Кровавый бокаж. Битва за Нормандию-44 - Евгений Николаевич Музальков
Подполковника Артура Крэнли, ехавшего в головном «Кромвеле» штаба полка, мучили нехорошие предчувствия. Уже несколько часов его подразделение следовало по тылам противника без должной разведки и обороны флангов. Никто не мог дать гарантии, что в пятидесяти метрах от дороги не затаились немецкие солдаты, выжидающие благоприятного момента для атаки. Чтобы развеять мрачные настроения Крэнли бригадир Хинд лично выдвинулся на своем бронеавтомобиле в Виллер-Бокаж. В отличие от командира Йоменов бригадир был настроен весьма оптимистично. Между тем, опасения Крэнли были вполне обоснованными. С импровизированного наблюдательного пункта, оборудованного у Старого Канского тракта, за ползущими по склону высоты 213 британскими танками изумленно следили несколько солдат 101‐го ттб СС.
Михаэль Виттман по горячим следам так описывал утро того вторника: «Я находился на командном пункте роты и даже не предполагал, что противник может появиться поблизости так внезапно. Ранее я послал одного из своих офицеров для установления контакта с другими боевыми подразделениями на этом участке фронта и ожидал его возвращения, чтобы узнать последние новости. Вдруг на командный пункт прибежал один из моих людей и доложил: «Оберштурмфюрер, замечены танки, которые движутся по дороге неподалеку отсюда. Танки имеют специфическую форму и похоже, что это не немецкие машины». Я немедленно направился на наблюдательный пункт и увидел танки, проходящие по шоссе примерно в 150–200 метрах от нас. Это были машины британского и американского производства. Их сопровождали бронетранспортеры с пехотой». Виттман вглядывался в незнакомые ему силуэты кромвелей и шерманов файрфлай и размышлял. Надо было что‐то срочно предпринимать.
Между тем, передовой отряд Йоменов уже подходил к вершине Кот де Ланд. Едва первый «Кромвель» оказался на плоском гребне высоты, лейтенант Билл Гарнетт увидел выворачивающий на полной скорости с дороги на Жювиньи немецкий штабной автомобиль. Замешкавшись всего на мгновение, лейтенант приказал открыть огонь. Два пулемета «Беза» выпустили длинную очередь. Прошитая пулями, машина скатилась на обочину и застыла в кювете. Несколько немецких солдат, волоча за собой раненого, поспешно выбрались наружу и спрятались в низком кустарнике, окаймляющем дорогу. Спустя короткое время к высоте начали прибывать остальные танки эскадрона «А».
Бригадир Хинд догнал штабной взвод 4‐го полка Йоменов, остановившийся прямо под окнами дома монсеньера Делафонтена, и в короткой беседе постарался развеять опасения подполковника Крэнли. Приказав Крэнли оборудовать временный командный пункт полка непосредственно на высоте 213, бригадир Хинд отправился назад, в сторону Амей-сюр-Селль, где разместился тактический штаб бригады. Подполковник Крэнли пересел из «Кромвеля» в бронеавтомобиль «Хамбер» и отправился исполнять приказ командира бригады. Первый этап операции «Перч» был почти завершен. Осталось лишь дождаться прибытия пехотинцев 1/7‐го батальона полка Стражи Королевы. Рота «А» 1‐го батальона Стрелковой бригады после достижения Виллер-Бокаж переходила в резерв бригады. Её командир майор Джеймс Райт приказал водителям бронетранспортеров припарковать машины на обочине шоссе максимально компактно, чтобы не мешать продвижению других подразделений. После этого пехотинцы получили разрешение спешиться. Райт намеревался провести брифинг с офицерами и сержантами, а поскольку кое‐какие вопросы требовалось обсудить с подполковником Крэнли, местом совещания назначили высоту 213. Заместитель командира роты «А» капитан Кристофер Милнер приказал лейтенанту Кемпбеллу, чей полугусеничный бронетранспортер шел в хвосте колонны, двигаться по шоссе к вершине высоты, по пути собирая всех взводных офицеров и сержантов. Когда в бронетранспортере уже почти не осталось места, кто‐то невесело пошутил, что теперь один удачный выстрел может оставить всю роту без командиров. Шутка была воспринята серьезно, и офицеры спешно распределились по нескольким бронемашинам.
На западной окраине Виллер-Бокаж танкисты эскадрона «В» неспешно вылезали из люков, радуясь возможности размять ноги и выкурить сигарету. Ведущей машиной был «Кромвель» командира 1‐го взвода сержанта Уолтера Аллена. Улочки вокруг были пусты. Французы, радостно приветствовавшие авангард британской колонны, уже разошлись по своим делам. Предусмотрительные владельцы лавочек и баров на главной улице решили пока не открывать свои заведения. Вообще, население предпочло убраться подальше от центра городка. Возможно, жители Виллер-Бокаж видели гораздо больше, чем рассказывали британцам. Только пожарные и работники скорой помощи оставались наготове на случай непредвиденных осложнений. Сержант Аллен направился к стоящему чуть дальше «Файрфлаю» своего хорошего приятеля сержанта Стэна Локвуда. На площади пахло свежей выпечкой. Запах показался Аллену до того мирным и домашним, что он невольно стал втягивать носом воздух, пытаясь определить источник этого изумительного аромата. Пройдет совсем немного времени, и запах свежего хлеба на улицах Виллер-Бокаж будет вытеснен вонью кордита и смрадом сгоревшей человеческой плоти.
Решение принято
Виттман отложил в сторону бинокль. Он увидел достаточно, чтобы принять решение. Счет пошел на минуты. Различные источники очень красочно описывают этот кульминационный момент. Процитируем один из них – статью военного корреспондента Герберта Рейнекера, написанную после личной встречи с Виттманом и увидевшую свет в журнале немецких танкистов «Черный корпус» 3 августа 1944 года: «[Виттман], укрывшись со своим «Тигром» в лесу, обозревал грандиозный вид проходящей колонны британского бронетанкового полка, открывшийся его глазам. Машина за машиной, 60 вражеских танков шли на предельной скорости по дороге всего в двухстах метрах от него. В колонне были не только танки. Танковый полк сопровождал мотопехотный батальон на бронетранспортерах. И против всей этой мощи был только он – Михаэль Виттман. Что делать? Принять бой? Он никогда не уклонялся от сражения, даже когда противник превосходил его численно. Но теперь это было просто самоубийство. Случалось ли в истории такое, чтобы один танк выступал против целого полка? Это означало верную смерть. И Виттман прекрасно это понимал. Но он понимал и то, что, если британцы войдут в Виллер-Бокаж и проникнут далее в тыл, они сомнут подразделения обеспечения и штабы. Следом за ними через брешь в немецкой обороне хлынет сопровождающая их пехота. Случай позволил Виттману заглянуть в карты противника прежде, чем тот выложил свои козыри на стол. Обдумав все, Виттман тяжело вздохнул. Он принял самое сложное решение в своей жизни. Он решил атаковать, вопреки всем правилам, вопреки здравому смыслу. Он решил напасть на них и стрелять без остановки, пока не погибнет, поскольку никакого иного исхода не видел. Чувствовал ли он в тот момент отчаяние? Или, напротив, воспринимал все как возможность попытать удачу в чрезвычайно опасной азартной игре с судьбой? Игре, в которой на кон ставится жизнь. Я спросил его, и Виттман ответил: «А как еще я мог в этой ситуации поступить?»
Вряд ли Виттман, чей характер сформировался уже на войне, был склонен делиться с корреспондентами своими сокровенными чувствами и переживаниями. И нам никогда не узнать, о чем он думал в те последние минуты перед своей знаменитой атакой. Однако рискнем предположить, что проникнутые пафосом слова Рейнекера, которые
