Советская одноактная драматургия, 1978 - Гунар Рейнгольдович Приеде
Стоит привести более свежий пример, подтверждающий правоту точки зрения Лавренева. Известный автор «полнометражных» пьес Виктор Розов, например, написал без всякого нажима цикл одноактных пьес «Четыре капли», а много и плодотворно работающий в «большой» драматургии Анатолий Софронов, который энергично и регулярно помогает развитию одноактной драматургии хотя бы тем, что из года в год возглавляет жюри конкурсов, одноактной пьесы, однако, не создал.
Не хочется навязывать читателю свои оценки напечатанных в этом сборнике пьес. Каждый по-своему отнесется к их достоинствам и недостаткам. Во всяком случае, есть основания полагать, что режиссеров и участников нашей бурно растущей художественной самодеятельности этот сборник не оставит равнодушными и что они включат некоторые пьесы в репертуар своих коллективов. Утверждая это, я, поверьте, учитываю непрерывно возрастающие идейно-художественные требования нашей самодеятельности к репертуару, в том числе к одноактной драматургии.
Обнадеживает и следующее обстоятельство. Недавно после многолетней паузы появились очевидные признаки заинтересованности одноактной драматургией и профессиональными театрами. Только в Москве два театра включили в свой репертуар циклы одноактных пьес: Театр сатиры — «Маленькие комедии большого дома» А. Арканова и Г. Горина, «Современник» — «Четыре капли» В. Розова.
«Наши дни». Всего только два слова. Но какую большую ответственность возлагают они на драматурга, предваряющего свою пьесу подобным обозначением!
Но и произведения, где автор не указывает, что действие происходит в наши дни, тоже неразрывно связаны с нашей современностью, с тем, чем сегодня живет наша страна.
Разве может не взволновать зрителя отвага русских женщин — Анны Михайловны и ее дочери Веры — в драме Т. Макарской «Огонек на ветру»? Их смелые действия в оккупированном фашистами селе сегодня воспринимаются как завет участниц Великой Отечественной войны молодому поколению. В образе Анны Михайловны зритель видит яркие черты характера советской женщины, которая в мирном труде проявляет такие же прекрасные душевные качества, как и в тяжелые дни войны.
Такую преемственность Н. Витарский прямо подчеркивает в своей «Песне издалека». Не случайно эта пьеса, показывающая труд цветовода, вырастившего новый, получивший международное признание гибрид розы, начинается с появления перед занавесом солдата в плащ-палатке с автоматом на груди и цветком в руке. И пьеса воспринимается, как песня о сбывшейся мечте.
На XXV съезде КПСС среди тем, которой наши литература и искусство отдали немало усилий, отмечалась тема морали, нравственных исканий. Было бы преувеличением утверждать, что вошедшие в сборник пьесы достаточно художественно отразили эту высокую тему. Но во многих пьесах («Вещий сон» М. Рабиева, «Сосны» В. Русскова, «Тихий омут» М. Сторожевой) ощущается стремление драматургов показать лучшие качества советского человека, исходя при этом из незыблемых принципов нашей коммунистической морали.
Одноактной драматургии последних лет все более и более присуще стремление к свободе формы во имя большей глубины и убедительности содержания. Одни (даже очень короткие) пьесы состоят из нескольких, не связанных единством времени и места эпизодов. В других авторы «перебрасывают» своих персонажей из одного временного периода в другой, причем используют для этого не только пролог и эпилог. Такая раскованность, видимо, по душе самодеятельным коллективам: режиссеров она привлекает более широкими постановочными возможностями, а исполнителей — новыми красками в палитре образа.
Подобная раскрепощенность и уход от традиционной формы одноактной драматургии вполне закономерны. Драма Х. Авакяна «Родник», скажем, включает в себя пять эпизодов, действие которых происходит в разных местах. Это благотворно отразилось на развитии сюжета и придало больший динамизм действию. Совсем короток пролог в «Крепком орешке» У. Мантаевой, но он помогает постановщику и исполнителям точнее определить экспозицию спектакля, что особенно важно для комедийного представления. Способствуют обострению действия пролог и эпилоги, которые использовали в комедиях Н. Гилевич и В. Медведев. Только два персонажа действуют в пьесе Г. Никитина «Чаша бытия», но, разбив пьесу на несколько эпизодов, драматург сумел рельефней показать противоположность двух характеров. А там, где действуют разные характеры, возникает и подлинный конфликт.
На первый взгляд в сборнике заметно преобладание комедий. Однако это совершенно не говорит о жанровом однообразии пьес. Комедия комедии рознь. Если В. Розов считает необходимым подчеркнуть, что его «Незаменимый» — комедия положений, то Г. Приеде тоже не случайно называет свои «Принципы Дагмары» шуткой. И если в «Дне смеха» К. Сая несомненно доминируют элементы сатиры, то А. Гецадзе в комедии «Убили свинью!» щедро пользуется приемами эксцентрики и буффонады.
Еще одна важная примета сборника: вошедшие в него комедии отличаются друг от друга не только подчеркнутыми жанровыми приметами, не только тем, что одна лирична, а другая водевильна, но и тематическим, я бы даже сказал, проблемным диапазоном. Для примера стоит сравнить «Тореадора» А. Арканова и Г. Горина с «Обеденным перерывом» В. Карасева. В первой комедии много веселой путаницы и взаимных непониманий. Из всего этого, однако, вытекает мораль: не будь равнодушным к чужой беде, тогда и ты сможешь рассчитывать на человеческое участие. Вторая же показывает спаянность девушек из бригады прядильщиц, объединенных не только одними производственными интересами, но и горячим вниманием к нравственному облику подруг по бригаде. И то, что в «Тореадоре» действуют одни только мужчины, а в «Обеденном перерыве» — одни женщины, вовсе не формальная примета столь не похожих одна на другую комедий. Это прежде всего определяется идейно-художественными задачами, стоящими перед авторами.
Многие вошедшие в этот сборник пьесы, переведены на русский язык с языков других советских народов: белорусского, армянского, грузинского, туркменского, латышского, эстонского, кумыкского. Переводчикам большей частью удалось сохранить национальный колорит пьес, не прибегая к нарочитому обыгрыванию чисто внешних примет. В частности, следует отметить добротную переводческую работу В. Белянкиной, А. Самсония, И. Граковой. Это особенно важно подчеркнуть в связи с тем, что проблема перевода до сих пор тормозит опубликование на русском языке многих пьес авторов союзных и автономных республик. Правда, далеко не этим объясняется то, что в сборнике не представлено творчество драматургов некоторых республик.
Прямо надо сказать: на фоне развития советской одноактной драматургии бросается в глаза недостаточное внимание к этому важнейшему виду литературного творчества, проявляемое органами культуры и писательскими организациями Узбекистана, Казахстана, Азербайджана, Молдавии, Украины.
Выше я упомянул о несомненном развитии советской одноактной драматургии. Не заметить и не подчеркнуть это было бы столь же ошибочно, как и почить на лаврах и громогласно заявлять, что все проблемы одноактной драматургии решены окончательно.
Приток свежих сил в одноактную драматургию, стимулируемый конкурсами и семинарами и поддерживаемый творческими союзами, органами культуры, профсоюзами, издательствами, делает, конечно, свое большое дело. Вместе с новыми авторами приходят и новые темы, новые формы, открываются новые горизонты.
Но это
