За все в ответе - Михаил Филиппович Шатров
К р я ч к о (взорвался). Других учишь, а у самого?.. Федор с врачихой… Младшего с женой прогнал! Видно, царство твое уже развалилось, а я все хожу сюда на экскурсию — на последнюю семейную монархию взглянуть! (После паузы.) Твои-то ведь трудились! Ты их с трех лет приучал к работе, а теперь что?! Ну что? Ты для них ноль без палочки! Десять нолей без палочки! Нечему мне у тебя учиться, да и не хочу! Будь здоров! Меня учит, а у самого полная разруха в семье.
Затемнение.
Утро. У л ь я н а хлопочет у стола. П л а т о н сидит в стороне, рассматривает куртку Павлика.
У л ь я н а. Базар был хороший, и мясо дешевое, и овощи, я и для соседа нашего Крячко купила кое-что. А машин понаехало — и из города и из села. Один на «Ладе» прикатил — поросят продавать.
П л а т о н (теребит куртку). Пуговицы укрепи, а то потеряются. Таких теперь не найдешь. Немецкие.
У л ь я н а. Забыл куртку положить?
П л а т о н. Забыл — и точка.
У л ь я н а. Спрашиваю, куда ж вы? Куда, Павлик? А он молчит… Садится в автобус… Заходи, говорю, а он молчит! И она, пичуга, льнет к нему. Выгнать ребенка! И бог и люди нам не простят.
П л а т о н. Самостоятельно жить захотел.
У л ь я н а. Души у тебя нет!
Платон подошел, включил репродуктор, услышал слова: «Поставьте ноги на ширину плеч» — и выключил.
П л а т о н. Люди давно работают, а оно говорит — «на ширину плеч».
У л ь я н а. Где они будут жить, где есть? Во что одеваться?
П л а т о н. Женился — значит, думал об этом.
У л ь я н а. Надеялся, мы поможем.
П л а т о н. Почему это — мы? Им Конституция в восемнадцать лет даст право выбирать, а в двадцать один каждый членом правительства может стать. А я бы записал: «С шестнадцати лет свой хлеб есть!» (После паузы.) Иначе все насмарку пойдет. Ни газеты, ни кино, ни собрания, ни лекции не помогут! Если не приспособлен к труду, значит, калека.
У л ь я н а. Это наш-то Павлик неприспособленный? Грех так думать.
П л а т о н. Значит, проживет.
У л ь я н а. Мы в молодости терпели нужду. Пусть бы уж дети…
П л а т о н. «Мы терпели нужду… Пусть бы уж дети…» Это враг Советской власти придумал, чтоб детей развращать. Одно дело — терпеть нужду, а другое — работать. И жить надо не как попало, а хорошо, богато, с достоинством, чтобы все в доме было, и про запас тоже. Заработала моя семья на «Запорожец», а государству мы два «Запорожца» заработали; себе — телевизор и государству — два телевизора. Чем больше мы работаем, тем лучше государству. Больше труда — крепче государство. Моя арифметика проще простого.
У л ь я н а. Лида завтра едет, так я купила им сала. У них такого не найдешь. Килограмма три… И еще кое-что. Только не тяжело ли ей будет? У нее чемодан и сумка.
Пауза.
П л а т о н. Я с ней поеду.
У л ь я н а. Куда?
П л а т о н. К Петру. На пару дней поеду. Посмотрю, как живет, как на хлеб зарабатывает.
3
Раннее утро. Дача Петра. Полное впечатление, что это двор Платона. Крыльцо домика с пристройкой. Дощатый стол, столбик с умывальником. Бросаются в глаза только изящное кресло-качалка да цветные летние стулья вокруг стола.
П л а т о н стоит посреди двора, осматривается. Подошел к столу, сел и тут же спохватился; попробовал, крепко ли вкопан стол. Прошелся по двору, вроде бы ища себе дела за забором.
Появился В и л я, молодой парень в джинсах, длинноволосый, с гитарой, сорочка разрисована пальмами. Некоторое время наблюдает за Платоном.
В и л я. Привет, папаша! (Входит во двор.) Столяр? К Петру Платоновичу пожаловали? Вы обещали еще на той неделе. А где инструменты? Хотя, правда, тут все есть. Вон пристройка-мастерская, там и материал и инструменты. Я слышал, хозяин хочет, чтоб ему поставили здесь лавочку, но главное — на крыльце наверху петушка, а по бокам вот такие… (жест) узоры из дерева.
П л а т о н. Зачем это ему?
В и л я. У его отца точно так. А он хочет, чтобы у него все было, как у отца. Капризы великих!
П л а т о н. Как я понимаю, это дача не его собственная?
В и л я. Эту дачу он каждое лето арендует. Иди, старик, в мастерскую и вырезай петушков, курочек, цыпляточек, узоры разные. За деньгами дело не станет, дадут сколько запросишь. Они у них водятся… Только мне сдается, ты тоже не из бедных.
П л а т о н. На лбу написано?
В и л я. Печатными буквами.
П л а т о н. Дачник?
В и л я. Да.
П л а т о н. Государственный?
В и л я. Отец — государственный, а я при нем.
П л а т о н. Отдыхаешь?
В и л я. Кейфую.
П л а т о н. Слово какое-то чудное.
В и л я. Иначе говоря, предаюсь приятному безделью, беззаботности и безмятежности.
П л а т о н. Понял. (После паузы.) Счастливый отец!
В и л я (усмехнулся). Удовольствие получить хотите?
П л а т о н. Хочу.
В и л я. Поучите меня, как надо жить. Я весь — внимание. (Садится, словно собрался долго слушать.)
П л а т о н. Если до сих пор не научили, уже не научишь. Как тебя зовут?
В и л я. Виля.
П л а т о н. Поёшь?
В и л я. Спеть?
П л а т о н. Бесплатно?
В и л я. Только для вас. (Запел, аккомпанируя на гитаре.)
«А ветер времени все подгоняет
Корабли, корабли, корабли!
Однажды старая ворона
Нашла кусочек сыра
И стала молодую поучать,
Как сыр тот не отдать
Лисице.
А ветер времени все подгоняет
Корабли, корабли, корабли!
И молодая поняла
И сыр у старой забрала,
Чтобы за хвалу себе
Тем сыром одарить
Лисицу.
А ветер времени все подгоняет
Корабли, корабли, корабли!»
Концерт окончен, приятно было познакомиться. Можете приступать к работе. Скоро прибудет хозяин. До встречи. (Идет к воротам, напевая.)
«А ветер времени все подгоняет
Корабли, корабли, корабли!..»
П л а т о н (проводил его взглядом). Вроде бы и не такой уж глупый. (Осматривает дом.) И впрямь как у меня. Лавочки, правда, недостает.
Входит Л и д а.
Л и д а. Ну и рано же вы встаете. Где были? Я уж подумала, не в город ли махнули?
П л а т о н. Лугами любовался. Райские места.
Л и д а. А я в село ходила, молока взяла. Тихо здесь у нас. В будний день — ни души.
П л а т о н. А я уже видел. Тут один заходил.
Л и д а. Кто же это?
П л а т о н. Паренек с гитарой. Патлатенький такой. Вилей называется.
Л и д а. Это вон с той дачи.
П л а т о н. Отец — шишка?
Л и д а. Шишка.
П л а т о н. А сынок —
