Максим Рыльский - Стихотворения и поэмы
390–391. НА БРАТСКОЙ ЗЕМЛЕ
1. БЕЛОРУССКИМ ДРУЗЬЯМ
Перевод М. Исаковский
Для вас — над плёсом, на откосе,Любуясь блесками струиИ в воду удочки забросив,Задумал я стихи свои.
Как хорошо, что плещет Нарочь,Что Днепр звенит среди полей,Что слово милое «товарищ»Нам с каждым разом всё милей!
И солнца свет, и дождь, и грозы,Народ приветливый вокруг,И над ручьем густые лозы,И в синей дымке дальний луг,
И перезвон высоких сосен,И радость голубого дня,И небо — словно сняли с кросенШелка тончайшего тканья,
Рыбачья снасть на побережье,И стаи звонкие скворцов,И в сердце память Беловежи,Как вековой напев лесов…
Так славься ж в слове украинском,Край гнездованья журавлей,Краса его столицы — Минска —И дружба честная людей!
22 июня 1958 Берег озера Нарочь (Молодечненская область)2. ЯКУБ КОЛАС
Перевод Д. Бродский
С ним мало встреч могу я привести,Но отношу их к памятнейшим датам.Он другом был и верным и завзятымТычины, Чиковани, Лахути.
И добродушен, и суров почтиСкупым в словах, а в помыслах богатымОн был. Меня назвал он как-то братом,И это слово — как звезда в пути.
В последний раз к нему пришел я на́ дом,Чтоб старика обнять. «В село, что рядом,Он выбрался сегодня по грибы»,—
Его невестка весело сказала…А дома злая весть меня догнала:Почил поэт народа и борьбы[63].
8 июля 1958 Киев392–402. РИО-ДЕ-ЖАНЕЙРО
В конце июля — начале августа 1958 года автору довелось принять участие в 47-й сессии Межпарламентского союза в Рио-де-Жанейро. Как итог пребывания в столице Бразилии и появился этот цикл стихов.
1. «Крик незнакомых желтых птиц…»
Перевод Я. Хелемский
Крик незнакомых желтых птиц,Дыханье океана,—Далёко от родных границВсё призрачно и странно:
Немыслимые краски дня,В извивах тротуары,И грифы[64] вместо воронья —На свалках санитары,
Ночные молнии реклам,Скольженье лимузинов,Улыбки темнокожих дам,И дым, и дух бензина,
Зимы тропической тепло,И пальмы, и лианы,Гранит, песок, бетон, стекло,Христос[65] и тень сутаны,
Лохмотья страшной нищеты,Пропахшей терпким потом,И красноречье немотыВ кафе за табльдотом…
Но молодежь везде одна,Я это знаю твердо:Значки «За мир» на грудь онаПрикалывает гордо!
23 июля 19582. «Землисто-темный, одинокий…»
Перевод Я. Хелемский
Землисто-темный, одинокий,В лохмотьях, в пестроте заплат,Нам, прилетевшим издалека,Ты улыбаешься, мулат.
Приплелся в Рио-де-ЖанейроИзголодавшийся батрак,Чтоб выстрадать свое крузейро[66]И подкрепиться кое-как.
Усталый человек с лопатой,О чем ты думаешь, мулат?…Я знаю, из-под шляпы мятойЗдесь на меня глядит мой брат.
23 июля 19583. «Я сам себе приснился в чаще…»
Перевод В. Звягинцева
I дебрь-пустиня неполита[67].
Т. Г. ШевченкоЯ сам себе приснился в чаще,Где звук безмолвия немей,В глуши, таинственно звучащей,Я шел под лязг гремучих змей.
Как ни теснила сердце мука,Я шел, не отступая вспять,Чтоб сок молочный каучукаУ дерева немого взять.
Кофейные сбирал я зерна,Леса сжигал, губил людей,Перехитрить судьбу упорноХотел я твердостью своей,
Изнемогал от ран в кочевьях,Глотал воды болотной муть,Зарубки делал на деревьях,Бесстрашный отмечая путь,
Спал в шалашах и спозаранокМеж буйных трав я там вставал,Где острогрудых негритянокПлантатор белый растлевал.
23 июля 19584. «В густой и ровной темноте чужбинной…»
Перевод В. Звягинцева
В густой и ровной темноте чужбиннойПроснулся я — что это? Вот опять…Мой край? Мое село? Крик петушиный!Нет, жизнь еще умеет удивлять!
Я вспомнил юность: в полумраке сонномНа огородах по́ пояс роса,Я на охоту вместе с РодиономИду и слышу те же голоса…
Здесь всё иное: город, рынок, детиИ птицы «не из нашего села»[68],А петуха — часы живые эти —Какая сила в Рио занесла?
Про то ученым думалось немало:Откуда куры здесь и сколько их…Но так тепло-тепло на сердце сталоОт этих звуков здесь, в краях чужих!
24 июля 19585. «У нас на огородах всё укропом…»
Перевод Я. Хелемский
У нас на огородах всё укропомСейчас пропахло; конопляный духТуманит даже голову. ВокругСады зеленым разлились потопом.
Лимонка вызревает и налив,И радугой роса горит в отаве,И голоса девичьи, землю славя,Летят, как чайки, над волна́ми нив.
Там неумолчно тракторы стрекочут,Как мощные кузнечики; на токТечет пшеницы праздничный поток;Закат алеет, ясный день пророча.
А в Рио всё — экзотика для нас.Мы в Ботаническом саду, где пальмыСтоят, качаясь в ритме музыкальном,В извечных чащах[69], радующих глаз.
Гнездятся сапрофиты, эпифиты[70],Как некие химеры, средь ветвей;Здесь пиршество хмельное орхидей,Азалии пышны и глянцевиты.
В саду полно тропических чудес,А ге́вея[71] не блещет красотою,Но струйкой брызнет молоко густое,Лишь стоит сделать на коре надрез.
Потоки каучукового сокаВлекли людей. Веками шла война.Ее вели народы, племена,Сжигаемые жаждою жестокой.
Тут гевея была в большой цене,Добыча золотым считалась кладом,—И, топоры свои роняя рядом.Легло людей немало в той войне.
Сок дерева… Людская кровь… ПутиГолодных, что искали Эльдорадо…Понятно всё. Но для меня отрада —К родным березам поскорей уйти!
25 июля 19586. «О демократии своей немало…»
Перевод В. Звягинцева
О демократии своей немалоБолтают на трибуне мировой:Мол, если человечество отстало,Прийти к нему на помощь — долг святой,Вложив умно частицу капитала, —Есть риск и выгода в заботе той.В речах и бог, и «призрак коммунизма»,—Во всем тончайший аромат цинизма.
По виду люди, в черных пиджакахИль смокингах — сошли с полос газеты,Обыкновенные у них в зубахДымят вовсю сигары, сигареты…Но что война! Страшнее кризис, крах,Кошмар — паденье ценности монеты!А впрочем, тут сомненья не нужны —Все, все они за мир, против войны.
Все жаждут миру послужить, Все так добры, гуманны —Ну впору к ране приложить (Будь панцирь сверху раны!).
Свобода слова здесь кругом, Как розы вкруг веранды!(Коммунистической притом Боятся пропаганды.)
И малой нации любой Пускай цветут соцветья!(Но как без нефти даровой «Великим» жить на свете?!)
Всех прав, статутов знатоки, Эстеты этикета…Ах, смокинги и пиджаки, Темна от вас планета!
28 июля 19587. «Кому повем печаль мою…»
