Потерявший солнце. Том 1 - FebruaryKr
И тогда Юкай сможет коснуться прохладного металла и увидеть перед собой пусть неясный, но такой дорогой образ. Разве этого мало?
Обхватив лезвие, он покрепче сжал руку. Кровь из разрезанной ладони растеклась по мечу и сделала неразличимыми символы на погребальной ленте. Прядь густых темных волос легла поверх потемневшей полосы ткани.
– Не держи зла за поруганную могилу, – едва слышно заговорил Юкай, закрыв глаза. Можно было обойтись и без осквернения останков, однако душа крепче всего цеплялась за остатки собственного тела или хотя бы за те вещи, что при жизни были ей дороги.
Мертвенный холод вгрызся в разрезанную ладонь, пополз выше, цепко хватаясь за теряющую тепло кожу. Тусклый свет проник сквозь веки, и Юкай открыл глаза.
Прядь источала едва заметное сияние. Светлые колючие искры пробегали по длинным, наискось срезанным волосам и гасли, касаясь лужицы крови.
Порыв прохладного ветра ударил в лицо, осыпал голову полупрозрачными восковыми лепестками отцветающей яблони и стих. Воздух вокруг сгустился до полной неподвижности, будто вода в стоячем болотце. Потянуло запахом гнили и неясным застарелым привкусом крови.
Высокий крик ударил по ушам, но не снаружи, а изнутри; Юкай согнулся, сдерживая желание закрыть голову руками. Сотни неярких искр закружили в воздухе, рассеивая тьму, и в следующее мгновение сложились в блеклую колышущуюся фигуру. Длинные пряди волос, парящие в неощутимом ветре, искаженное страданием лицо и широко раскрытый темный провал рта становились то отчетливей, то снова расплывались; вымораживающий душу крик менял высоту и силу.
Призванный призрак наконец замолчал, сероватые губы сомкнулись. В глазах Ши Янмей после смерти совсем не осталось серебра – только пульсирующая тьма без проблесков. Изломанно искривив шею и склонив голову к плечу, она посмотрела на Юкая, темными колодцами глаз вытягивая из него остатки решимости.
– Ты, – коротко проскрипела она и взмахнула руками. Лицо ее продолжало меняться, становясь то моложе, то старше, но голос принадлежал древней старухе. – Даже после смерти не можешь оставить меня в покое?
Юкай смотрел на погибшую женщину, растеряв все слова. Если бы он знал, какой конец ее ждет, разве стал бы так ненавидеть? Разве он стал бы тратить время на такую чушь?
– Я пришел предложить тебе месть, – наконец заговорил он и блекло улыбнулся. Рука мерзла нестерпимо, будто дух тянул его жизнь через глубокий надрез; ему следовало поторопиться. Сил в его теле оказалось слишком мало.
– Я мертва, – напомнила Ши Янмей, возвращая улыбку. – Как я могу отомстить? Без чужой помощи я бессильнее мотылька – его хотя бы можно увидеть…
Взгляд ее упал на опутанный лентой меч. На секунду женщина замерла, а потом неудержимо расхохоталась. Смех продлился едва ли больше нескольких мгновений; Ши Янмей прижала тонкие пальцы к сероватым губам и замолчала.
– Стань сердцем моего меча. Тебе придется забыть обо всем, что случилось, всю прожитую жизнь, но я обещаю тебе возмездие.
– Возмездие? – эхом отозвалась Ши Янмей и опустила ладонь. – Достаточно и забвения. Ты пойдешь против брата? Убьешь его?
– С твоей помощью или без нее. Можешь помочь, а можешь остаться и сходить с ума до того времени, пока душа не истлеет, – равнодушно отозвался Юкай.
Госпожа Ши вдруг оказалась совсем рядом – он мог коснуться ее бесплотного силуэта, просто протянув руку. От блеклой фигуры веяло холодом. Призрачные пальцы легли на вторую погребальную ленту.
– Не может быть, – проговорила она, не сводя клубящихся тьмой глаз с кинжала. – Его души по эту сторону нет. Ушел, развеялся, не был – не знаю, но Ши Мина здесь нет. Другая душа… слишком темная, не его.
В висках зашумело. Юкай сжал челюсти до боли, до скрипа зубов.
Неужели даже этой малости ему не позволят?..
– Так ты поможешь мне? – хрипло спросил он, силясь успокоить рой жалящих мыслей.
Ши Янмей вздернула бровь, с усмешкой глядя на юношу:
– Ты знал, что я не откажу. После смерти уже не страшно, терять больше нечего. Ты предлагаешь мне новое начало, как я могу упустить такой шанс?
Женщина словно сбросила с себя груз лишних раздумий и сомнений, оставив только изначальный свой дух – прямой, решительный и строгий. Не медля больше, она протянула руку и кончиками пальцев погладила темные ножны.
– Я ни о чем не вспомню, верно? – мечтательно проговорила она, запрокидывая голову. Рассеянный лунный свет посеребрил тонкое лицо и канул во тьме глаз. – Дай мне новое имя, которое наши враги будут повторять с содроганием. Я не держу зла на императора, его наказание куда тяжелее любой вины, но и покоя до его смерти не найду. Подари мне новую жизнь.
Тучи затягивали звездное небо, не оставляя ни единого просвета. Слишком быстрые, будто на крыльях урагана, они в мгновение ока скрыли луну и опустили тяжелое одеяло тьмы на окутанный беспокойным сном город. Вдалеке глухо зарокотал гром.
Ничто в мире не было белым или черным, ничто не делилось на добро и зло. Как убийство могло обернуться благом, а спасение – смертельной ловушкой, так и созданные человеческими руками орудия никогда не имели изначальной склонности к добру или злу. Немногих людей их цель приводила к тайным знаниям, за которые всегда приходилось дорого платить, и лишь у единиц хватало воли и сил закончить начатое.
В момент сошествия нового орудия в мир оно было чистым и безвинным, как душа ребенка.
Узкая, ослепительно сияющая молния сорвалась с потемневшего неба и с сухим треском вонзилась в деревянный помост, поджигая многажды пропитанные кровью доски. Небесный свет отразился в обнаженном лезвии, будто в зеркале.
Серебристый клинок был длинным и узким, а двуручная рукоять лишилась украшений. Юкай никогда не был мастером трогать души людей словами, и об имени для нового оружия, сплавленного из фамильного меча и мятежного духа, до этого момента не думал. Имя пришло само: криком измученной души, шепотом, который заставит мир содрогнуться.
Под непроницаемым взглядом серебристая гладь дрогнула и поплыла, выпуская из глубины темные символы.
Потянуло дымом. Дерево, принявшее на себя удар стихии, обуглилось
