Древняя Русь: имидж-стратегии Средневековья - Илья Агафонов
* * *
Трактовка «власти» как чего-то более общего, вписанного в повседневную культуру, оказывается гораздо шире более понятных отношений с верховными начальниками. Однако таким понятием гораздо чаще пользуются культурологи и социологи, которых политическая сторона власти и представления о ней волнуют гораздо меньше историков. Последние же обычно изучают уже упомянутое первое значение. Их интересует, как власть взаимодействовала с подчиненными ей народами, какие отношения выстраивала с ними, какие идеи пыталась продвинуть и каким образом она «зависела» от тех, кем, казалось бы, должна рулить, не имея никаких запретов и препон. И если реалиями новейшего времени занимаются скорее политологи, то изучением более древних времен и того, как власть и общество сосуществовали во времена без знакомых нам принципов, исследуют ученые, посвятившие себя потестарной имагологии.
Еще один незнакомый термин. И хуже того – не очень-то и модный среди самих историков. Всего 15 лет назад его ввел в научный обиход историк Михаил Бойцов. Однако с того времени что этот термин, что даже формулировка «образы власти» стали критиковаться за то, что не отражают сути того, с чем работают всякие умники. Однако это беды ученых и их бесконечных споров. Для этой работы «потестарная имагология» станет наглядным примером того, что именно имеют в виду историки, работая с представлениями о власти.
Наиболее важное здесь слово – «имагология». Оно как раз и определяет интерес ученого к изучению образов. Самое забавное, что изучать образ чего угодно можно не только в истории, но также в языке, культуре, литературе и иных формах творчества. И если в XIX–XX веках ученых мужей интересовал образ своей нации в художественных романах и сочинениях иностранцев, то сейчас можно найти работы, изучающие образ России в компьютерных играх про Вторую мировую войну или иных произведениях цифровой эпохи. Образ в данном случае – это то же самое «представление», меняющееся от эпохи к эпохе. Он может быть позитивным, негативным, иметь длительную эволюцию и меняться от случая к случаю.
Слово же «потестарность» (от латинского potestas – мощь, власть) определяет уже исторический интерес ученых в изучении образов. Обычно «потестарной властью» называли власть военных вождей в ранних обществах на заре цивилизации. Однако сейчас это понятие стало гораздо шире, позволяя изучать государства Древнего Мира, Античности и Средневековья, а также нации Нового времени. Очень легко подумать, что потестарная имагология, всего лишь очередное узкое направление науки, которое ученые придумали, чтобы усложнить себе и другим людям жизнь. Тем более что многие академические мужи даже не в курсе, что занимаются ею, избегая или намеренно обходя это понятие стороной. Однако это не мешает историкам заниматься изучением образов власти – тем, чему на самом деле и посвящено это направление.
* * *
Еще одно современное понятие, вынесенное прямо в заголовок книги – "имидж стратегии", тесно связанное по своей сути с пиаром. Современный «пиарщик» – это человек множества талантов. Однако основная его задача так или иначе связана с построением в умах общественности образа личности или корпоративного бренда. Для достижения нужного результата ему приходится работать с рекламными кампаниями, проводить полезные для имиджа компании мероприятия, следить за тем, что говорят о его работодателе в социальных сетях и СМИ. Если использовать доступную и понятную аналогию, в которой фигурируют сова и глобус, то он занимается тем же, чем и древнерусский книжник – формирует образ.
На протяжении многих веков власть и общество взаимодействовали друг с другом не только напрямую, через взимание налогов и ведение войн. Им приходилось налаживать отношения посредством куда более тонких материй, где немаловажную роль играл тот самый «образ власти». Ни один государь – будь то король, император или князь – не мог выйти на балкон своего замка или терема, а после объявить народу: «Любите меня за то, какой я крутой!» Обычно приходилось действовать гораздо более аккуратно, ведь люди не очень любят, когда им указывают, что делать. Конечно, при дворах великих государей и в их ближайшем окружении не было специалистов, которых можно назвать «менеджерами по связям с общественностью». Однако закреплять определенный, нужный им образ в умах современников или потомков они старались примерно так же, как и современные пиарщики.
Зачем государям вообще был нужен идеальный образ? Для стабильной работы системы власти. Чтобы система работала, нужно иметь в запасе целую кучу подданных, которые верят в сложившийся порядок вещей. Нельзя назвать это вековым обманом власть имущих, ведь общество и его иерархия складываются постепенно – на протяжении веков и даже тысячелетий. Одни люди становятся элитой и принимают власть, другие оказываются в положении подданных, делегируя свои полномочия по защите своих домов, жизней и порядка тем, кто оказался сильнее. Философские рассуждения о происхождении государства и теориях «общественного договора» не делают ситуацию лучше. Однако если говорить простыми словами – людям нужны идеальные государи, чтобы в них верить, а государям нужен идеальный образ, чтобы люди верили в них. Такой вот общественный симбиоз, приправленный щепоткой интеллектуальной работы и небольшой лжи во благо.
Понятное дело, что сами короли, князья и императоры написанием работ с похвалой самих себя практически не занимались. Вместо них роль мыслителей и творцов играла интеллектуальная элита. В реалиях Древней Руси и России «пиарщиками» прежде всего становились церковники. Однако уже с XVI века к ним присоединяются и представители светского общества – дьяки и дворяне. А если убежать еще дальше, в XVII столетие, там построением своих исторических сочинений с приправой из политического комментария начинают заниматься и князья, и бояре, и иные образованные люди, которых в целом становится больше. Не все эти проекты проходили «отбор» и закреплялись в государственной идеологии. Однако они формулировали основание некой традиции, на базе которой было проще строить все новые и новые идеи.
В итоге получается весьма забавно. Когда в одной летописи мы читаем о храбром, мудром, христолюбивом и приятном во всех отношениях князе Иване Ивановиче, а в другой читаем о том же Иване Ивановиче, какой он был неприятный человек, – вывод
