Чесменское сражение. Граф Орлов против Хасан-бея - Владимир Виленович Шигин
Упал, истекая кровью, мичман Сукин, пали корабельные подштурмана Крылов и Журавлев. Вдребезги разнесло возлежавших на корме амуров и сирен. Ядра, как мячи, прыгали по палубе.
– Ой, худо мне! – кричал, хватаясь за оторванную руку, какой-то шхиманмант.
Осколком мрамора пробило голову Хметевскому. Скрипя зубами, вырвал его капитан из раны, перевязал голову платком и, как ни в чем не бывало, встал подле штурвала.
– Не падай духом, детушки, ободрись!
Работа кипела: в интрюме тимерманы укладывали на пробоины презенги, палубная команда меняла брасы, артиллеристы палили без передыху…
И турки не выдержали. Вначале с одного, а затем с других кораблей, находившихся подле «Святителей», целые толпы их стали бросаться в воду, спасаясь от губительного огня русских.
– Пушки гяуров стреляют сами! – орали турецкие матросы. – Люди так не могут! Аллах не желает нашей победы!
– Ишь, сигают, окаянные! – радовались на «Святителях». – Знай наших да поминай своих!
Разбив два ближайших неприятельских корабля и устранив одновременно повреждения, корабль «Три святителя» стал выбираться к своим.
Над местом сражения висела непроницаемая мгла.
В этой неразберихе корабль «Три иерарха», будучи на ветре, пальнул в сторону «Святителей», приняв его за неприятеля. К счастью, ядра пронеслись мимо. Со «Святителей» раздалась ругань в адрес стрелявших. Признав русскую речь, раздосадованные случившимся конфузом, артиллеристы «Иерархов» быстро перенесли огонь туда, где за клубами дыма кричали не по-нашему да вдобавок ко всему еще истошно визжали. Там, уж точно, были турки, свой брат-россиянин визжать привычки не имеет! Скоро «Три святителя» под дружное «ура» всей эскадры занял место в общем строю и сразу же включился в сражение. Вслед за Хметевским уже вводил в батальную линию свою «Европу» Клокачев, следом неотступно шел «Ростислав». Проходя вдоль всего турецкого строя, русские корабли поочередно ворочали обратно и, вернувшись к его началу, вновь начинали движение вдоль линии. Страшная, кровавая карусель!
Времени было двенадцать с половиной пополудни, а сражение еще только набирало полную силу.
Слов нет, турки в тот день бились отчаянно. Но русские моряки противопоставили этому отчаянию великую решимость.
* * *
К часу дня стал наконец подходить шедший, как говорили в русском флоте, «в замке» арьергард. В это время на флагманском корабле Эльфинстона «Святослав» происходили весьма странные события. Еще в самом начале баталии внезапно приключился приступ медвежьей болезни с капитаном «Святослава» Роксбургом, и командование принял на себя вахтенный начальник Григорий Козлянинов. В помощь ему встали лейтенанты Ханыков да Мельников – ребята молодые и дерзкие. Они-то втроем и рванули своевольно на помощь эскадре.
– Потерпи, братцы, сейчас догоним своих и всыплем басурману на орехи! – ободрял матросов Козлянинов.
Вот и неприятель в дистанции залпа. Лупи всем бортом! Над турецким кораблем пляшут языки пламени. Еще пара залпов – и конец ему!
На звуки выстрелов выскочили разъяренный Эльфинстон с Роксбургом. Козлянинов тут же был отстранен от командования, а арьергард повернул… вспять.
– Глядите, глядите! – кричали с салингов кораблей эскадры. – Ахтерзейли ворочают назад!
На грот-стеньге «Трех иерархов» бесполезно болтался флажный сигнал «Арьергардии вступить в свое место». Шесть передовых кораблей снова были брошены на произвол судьбы.
Арьергард Эльфинстона же на всем протяжении сражения в бой так и не вступил! Британский контр-адмирал еще раз сделал все возможное и здесь, чтобы поставить русскую эскадру на грань поражения. «При сближении же (арьергардия. – В.Ш.) спустилась вдруг на пистолетный выстрел и произвела по неприятелю сильную картечную стрельбу, которую, однако же, скоро прекратила, ибо корабль “Святослав” (флагманский корабль Эльфинстона. – В.Ш.)… в половине сражения поворотил оверштаг, чему и вся эскадра последовала и таким образом более в сражение вступить… не могла», – писал один из очевидцев тех событий.
А ветер падал с каждой минутой.
– Некстати ох, некстати, – хмурился адмирал Спиридов, – теперь мы скоро лишимся маневру, козыря нашего главного.
«Евстафий» тем временем все сильнее сносило на стоящий против него флагман Гассан-бея. Евстафиевцы бились крепко. Метко всаживали они в противника чугунные ядра. И хотя была уже выбита треть команды, огонь линейного корабля ни на минуту не ослабевал. Залп! И вновь клокочет вдоль батарейных портов пламя…
Шальным ядром оторвало ногу адмиральскому адъютанту Михаилу Форту, но, кусая губы, он наотрез отказался спуститься в лазарет. Второе ядро оторвало храбрецу руку, а третье не оставило у него живого места…
У поэта Козловского перешибло осколком клинок шпаги, но капитан присутствия духа не потерял.
– Меня ни пули, ни ядра не берут, я заговоренный!
Растерзанный ядром матрос-артиллерист из последних сил отгонял от себя санитаров:
– Оставьте меня умереть одного, сами ж ступайте туда, где бой!
Алексей Орлов позднее писал: «Все корабли с великой храбростью исполняли свою должность, но корабль адмиральский “Евстафий” превзошел все прочие: англичане, французы, венециане и мальтийцы – свидетели в сем действии – признавались, что никогда не представляли себе, что можно было атаковать неприятеля с таким терпением и неустрашимостью».
Попытка Круза оттянуть свой корабль от турецкого успеха не принесла, течением его все равно тащило на «Реал-Мустафу». Однако команда «Евстафия» была совершенно спокойна. Матросы с видимым удовольствием готовились к предстоящей схватке.
Наконец затрещали ружейные выстрелы. Александр Круз, стоя у борта, давал последние наставления начальникам абордажных партий. Свистели пули, но их не замечали. Некогда!
– Осилим! – напоследок говорил матросам капитан. – У басурман пистоли, зато у нас дубинки Христовы!
Круз мужеством своих героев удивлял,
Он брань с срацинами забавой почитал!
Так скажет о нем поэт.
Адмирал Спиридов в белом, шитом золотом мундире расхаживал по шканцам. Старая, еще петровских времен шпага была обнажена. Одна из пуль сбила с головы треуголку с пышным плюмажем.
– Негодяи! – ругался Спиридов. – Это ж самая моя любимая! Этакую дырищу наделали – кулак влазит!
С начала боя никак не мог адмирал сыскать Федьку Орлова, который вдруг куда-то запропастился.
Корабли сошлись бортами, и противники разом разрядили в упор свои орудия. Второго залпа с «Реал-Мустафы» уже не последовало, зато русские единороги продолжали бить и бить…
Отчаянные марсофлоты, зажав в зубах парусные ножи, перебирались по снастям и реям на рангоут вражеского корабля.
– Изготовиться к атаке! – кричал в рупор Круз.
В момент, когда с силой ударились друг о друга борта кораблей, взвился над палубой «Реал-Мустафы» столб пламени. Чей-то точный барндскугель все же поджег неприятельский корабль прямо под ахтеркастелем.
– Александр Иванович, пред тобой знатный трофей, бери его с Богом! – махнул Крузу рукой Спиридов.
– Не трухнем, стариной тряхнем! –
