Китай в XX веке. От рисовых полей до атомной бомбы - Алекс Каплан
вооруженном противостоянии поставила гитлеровская Германия. Во Франции же к власти пришло марионеточное полуфашистское правительство Виши. Основное поле геополитической битвы в 1937 году находилось в Европе, где Париж с его самой мощной армией оказался гигантом, которого разбил внутриполитический паралич. Лондон же ни в Австрии, ни в Чехословакии, ни даже в Польше, где имелась узкая полоска морского побережья, ничего поделать не мог. Так складывалась геополитическая обстановка в Европе и США, когда генералиссимус Чан Кайши в августе 1937 года строил свои далеко идущие планы в надежде на помощь Запада. Никакой помощи он, конечно, не получил, хотя верил и боролся до последнего момента. Генералиссимус вел сражение в Шанхае на двух фронтах – на военном и на дипломатическом. И в этом случае ход боевых действий был обусловлен дипломатией, а не наоборот, как это чаще всего происходит. Наступления и отступления китайских войск, ключевые сражения и приказы удерживать тот или иной оборонительный рубеж зачастую имели самое прямое отношение к событиям на дипломатическом фронте. Вначале Чан Кайши ждал и надеялся, что Китай спасет Лига Наций, проявившая активность во время Маньчжурского кризиса, хотя никаких конкретных последствий тогда так и не последовало, разве что Япония вышла из организации. На тот момент мало кто усматривал в действиях Токио компонент агрессии – лишь имевший место фактический «инцидент». Однако на сей раз речь уже шла о полномасштабной войне, прикрыть которую пропагандистскими эскападами было просто невозможно. Чан Кайши рассчитывал, что Лига Наций докажет мировому сообществу свою дипломатическую состоятельность, ведь в целом речь шла о выживании этого политического института. Тем не менее Лига Наций ничего не предприняла, разрушив таким образом свой авторитет в мире, где уже ни одно государство не воспринимало эту организацию всерьез. Виновниками такого положения дел можно считать правительства европейских государств: и Франция, и Англия категорически отказывались сходить с соглашательского курса, которого стали придерживаться после прихода к власти Гитлера. Эти страны панически не хотели воевать. Во Франции, например, в ходе Первой мировой войны каждый пятый мужчина призывного возраста погиб на фронте или же остался калекой – и события эти имели место каких-то двадцать лет назад. По утрам на улицы французских городов выходили сотни тысяч сорокалетних калек в надежде заработать на кусок хлеба прошением милостыни. В стране не было такой семьи, где бы не оплакивали павших на фронте родных. Восточная часть Франции и большая часть Бельгии, где многие населенные пункты были разрушены до основания, все еще не оправились от ужасов войны, прошедшей опустошительным вихрем прямо по улицам городов и деревень. Чан Кайши хватался за любую соломинку на мировой политической арене, бросая в бой все новые и новые китайские войска на Шанхайском фронте. Пятого октября с речью по китайскому вопросу выступил президент США Франклин Делано Рузвельт, крайне осторожно, но уверенно продемонстрировавший симпатии по отношению к Китаю. Как уже говорилось ранее, Рузвельт никогда не являлся сторонником изоляционистского политического курса США, но поделать ничего не мог, будучи заложником американского электората. Его речь стала лишь скромной попыткой проявить заинтересованность в текущих геополитических вопросах, ведь даже при большом желании он не мог оказать реальную военную или экономическую помощь. Американский народ и конгресс на тот момент не были готовы поддержать своего президента в этом вопросе. Чан Каши, плохо разбиравшийся в американских внутриполитических тонкостях, приказал китайским войскам в Шанхае держаться до последнего солдата и устроил во второй половине октября контрнаступление, бросив в бой новоприбывшие войска сычуанского ополчения, – и все это ради призрачной надежды хоть как-то вовлечь США в войну. Генералиссимус подставил южный фланг своих войск под удар и напрасно принес в жертву тысячи солдат, погибших в ходе контрнаступления, только ради того, чтобы удержать Шанхай до начала работы конференции девяти держав, назначенной на 3 ноября в Брюсселе. Когда Лига Наций расписалась в своем бессилии, то решила передать дело на рассмотрение стран – участниц Договора девяти держав, подписанного в 1922 году как раз для урегулирования китайских вопросов. Интересно то, что Соединенные Штаты не состояли в Лиге Наций, но являлись одним из государств, подписавших указанный договор. Таким образом, американцы получили право вступить в дипломатическую игру, когда китайское дело перешло на рассмотрение девяти держав. Чан Кайши возлагал на США большие надежды как на самую крупную державу Запада, которая в 1937 году с легкостью могла остановить японское вторжение, причем без единого выстрела. Токио сильно зависел от Вашингтона в экономическом плане, получая из США львиную долю нефти и иного важного сырья наряду с финансовыми инвестициями в экономику страны. Введи Вашингтон санкции против Токио, империю поглотил бы чудовищный экономический кризис. Лига Наций приступила к рассмотрению вопроса японской агрессии 12 сентября 1937 года – по требованию китайской стороны. Понимая, что достичь какого-либо практического решения не удастся, 4 октября вопрос передали на рассмотрение девяти держав. Однако на конференцию, местом проведения которой стал Брюссель, явились не девять держав, а только семь – Япония и Германия отказались от участия в ней. Токио заявил, что конфликт лежит вне поля действия договора, а Берлин поддержал позицию Страны восходящего солнца. На следующий день, 5 октября, выступил президент Рузвельт, но Чан Кайши уже тогда следовало проявить бдительность. Западные державы, среди которых Франция и Англия продолжали играть первую скрипку, не очень спешили собраться для решения неотложного вопроса относительно дальнейшей судьбы не только Шанхая, где в те дни происходила настоящая бойня, но и огромной страны в целом. Японская авиация безжалостно бомбила практически беззащитный город,
