Звери в природе - Владимир Моисеевич Смирин
После взаимных выпадов секачи-соседи отворачиваются друг от друга
Секач обнюхивает самку
В группах детенышей постоянно происходят игры. В этих играх можно видеть элементы поведения взрослых секачей. Когда стали наблюдать за мечеными детенышами, оказалось, что так играют детеныши-самцы. Да и только ли это игра? Подробные наблюдения, проведенные Н. П. Зименко, показали, что в ряде случаев детеныши, по-видимому, защищают участок территории, на котором находятся в данный момент.
Кровавая схватка секачей
Игры детенышей и холостяков имитируют взаимодействие взрослых секачей
Наиболее оживленная игра идет на холостяковом лежбище. На общем лежбище это отдельный участок, находящийся за пределами основного «гаремного» лежбища. Здесь состав животных и их количество постоянно меняются. Звери попарно ведут борьбу, но это все же игра — партнеры почти не наносят друг другу укусов, хотя часто, как и взрослые, стремятся ухватить друг друга за ласт. Нередко звери играют на мелководье: один взбирается на торчащий из воды камень, другой — иногда и не один — старается столкнуть его в воду. В парных стычках самцы 3–4 лет нередко действуют и передними ластами, чтобы столкнуть или повалить соперника. Самцы постарше, как и взрослые секачи, действуют только шеей. Во время промысла котиков добыча зверей ведется именно на холостяковом лежбище. Таким образом, именно самцы-подростки трех — пяти лет составляют категорию промыслового зверя. Никакая категория животных не является на самом деле избыточной, как считали еще недавно в отношении подростков-самцов: избыток самцов для нормальной жизни лежбища необходим. Ежегодный забой молодых самцов приводит к уменьшению числа безгаремных в последующие годы. Одно из последствий этого — частое проникновение на гаремное лежбище подростков, самцов-холостяков. А они там отнюдь не безобидны: похищают детенышей и играют с ними, затаскивая их в воду или имитируя жизнь гаремов взрослых животных. Иногда в таких играх самцы-подростки до смерти замучивают детенышей.
Игра холостяков на прибрежных камнях
«Полусекач» — самец шести-семи лет
На юго-восточном лежбище острова Медного слабым местом оказалась граница залежек котиков и сивучей: со стороны сивучиного лежбища отсутствовал заслон из безгаремных самцов. Здесь собирались группы молодых котиков-холостяков, которые старались улучить момент и похитить детеныша. Компании этих долговязых юнцов, ждущих удобного момента, своим обликом и поведением напоминали хулиганов-подростков. Самки пытались защищать детенышей, но довольно слабо, и им не всегда удавалось отогнать назойливых холостяков. Самки котиков вообще слабо защищают детенышей, да еще им в этом мешают секачи. Когда самка бросается на защиту детеныша, секач тут же преграждает ей дорогу — видимо, принимает ее бросок за попытку бегства. Один раз мне пришлось видеть ужасающую картину, когда песец, похитив детеныша на краю лежбища, оттащил его на пять-шесть шагов от родителей и здесь расправлялся с ним в течение полутора часов. В первый момент самка бросилась защищать детеныша, но самец кинулся ей наперерез, после чего она прекратила попытки защиты. Больше ни самка, ни секач не обращали внимания на песца, хотя картина этой расправы была жуткой. Мне было очень трудно сидеть, не вмешиваясь, но спускаться на лежбище в сезон размножения котиков категорически запрещено.
Позы детенышей и взрослых очень похожи. Когда животным жарко, они раскидывают ласты и помахивают ими. В холодную погоду ласты собраны вместе
Летом 1976 года на острове Медном я познакомился с Юрием Яновичем Лединым, автором прекрасных кинофильмов о животных северных и дальневосточных побережий. Тогда он снимал фильм «Северный морской котик». В качестве съемочной группы работала его семья — жена Людмила Петровна и дочь Вероника, которой тогда было одиннадцать лет. Ю. Я. Ледину я обязан необыкновенным днем, проведенным на его съемочной площадке на юго-восточном лежбище котиков. Площадка была оборудована в непосредственной близости от зверей, на краю галечного пляжа у подножия скалистого обрыва. К площадке надо было спускаться по почти отвесному склону, пользуясь натянутыми там веревками. Перед спуском стояла палатка, в которой мы выпили по чашке кофе. Спустившись на площадку, мы оказались на краю лежбища. Никогда ни до этого, ни после мне не приходилось видеть котиков так близко. С боков площадка была заслонена от зверей листами фанеры. На дощатом помосте стояли ящики с пленкой и аппаратурой. Когда мы спустились, на помосте и на ящиках лежало множество детенышей котиков. Они кашляли на нас и делали выпады, хлопая своими ртами, вооруженными мелкими зубками. Слева от меня за фанерным щитом лежал крупный светло-рыжий секач. Стоило мне приподняться и посмотреть на него через щит, как он со свирепым ревом бросался в мою сторону. Он был так близко, что меня всего обдавало сильным запахом криля из его пасти. Зверей можно было рисовать, не пользуясь ни трубой, ни биноклем. Звери явно реагировали на меня сильнее, чем на хозяев съемочной площадки. Но никакой паники или испуга в их поведении не было. Скорее они видели во мне нарушителя границ территории, чем какую-то опасность. Знакомые мне сцены кормления матерью детеныша, взаимоотношений секача и самки вблизи выглядели по-другому. Прямо напротив меня самка, заигрывая с секачом, прикусывала его за шею, прижимаясь своей грудью к его груди. У морских котиков зубы — главный инструмент общения. Так же один раз при мне детеныш прикусывал грудь матери на Урильем лежбище, добиваясь, чтобы она его покормила. Движения были совершенно те же, что и у самки, заигрывающей с самцом.
Заигрывая с секачом, самка прикусывает его за шею
Детеныш трется носом о грудь матери, слегка прикусывая
Очень приятна была атмосфера спокойной и деловой работы на съемочной площадке. В этом надо в первую очередь отдать должное Людмиле
