Якутские национальные вооружённые формирования в гражданской войне 1917-1923 гг. - Олег Евгеньевич Царьков

Коробейникову и остальным русским, за исключением В.Л. Дуганова, было предложено поступить в Сибирскую дружину. Большинство из них, включая капитана Занфирова, приняли это предложение, получив второстепенные должности в различных подразделениях дружины, а рядовые «дугановцы» составили отдельную сотню. После зачисления в состав Дружины бойцы ЯНА сменили на своих головных уборах ленты с российским триколором на зелёную. Пренебрежительное отношение прибывших из-за моря русских офицеров к их боевым командирам сразу сказалось на отношении рядовых повстанцев, более сотни из которых не захотели служить в дружине и разошлись, получив в подарок берданки. Оставшиеся в строю «… партизаны были зачислены в 3-й батальон Сибирской добровольческой дружины и с ними велись усиленные занятия». Вместе с интеграцией остатков ЯНА в состав Сибирской Дружины ВВС и его отряды вошли в подчинение генерала Пепеляева. Представителем Совета при штабе стал его секретарь Н.И. Алексеев, получивший погоны подпоручика.

11 сентября Пепеляев провёл сбор своих дружинников, на котором объявил о возвращении «Защитника» во Владивосток и предложил всем желающим уехать. Таких «отказников» из первоначального состава дружины оказалось всего двое. Они присоединились к Коробейникову, Дуганову и дюжине их соратников, которые навсегда покинули Якутию. С ними уехала любвеобильная госпожа Хочумьянц, которая позже обосновалась в Харбине. В мемуарах И. Строда в качестве ценностей, увозимых Коробейниковым и Дугановым, упоминаются пушнина и пуд с лишним золота. Подобные утверждения являются характерными для советских историков. В. Никифоров (Кюлюмнюр) утверждает, что все ценности у отъезжающих были отобраны. Невероятно, чтобы Дуганов и его соратники добровольно отдали свои оружие и ценности. Дальнейшая судьба корнета-командарма и его соратников неизвестна. Вернувшись в Забайкалье, В.Л. Дуганов продолжил борьбу с большевиками до своей гибели в бою в 1924 году.

26. ЗАМИРЕНИЕ СЕВЕРА

В середине июля по пути из Борогонцев в Верхоянск в Кобяйцы заехал С.Т. Новгородов. К этому времени 1-го антисоветский Вилюйский отряд находился в состоянии разложении. Поскольку после падения Чурапчи путь на восток ему был закрыт, а Булун занят красными, повстанцы выражали открытое недовольство своим командованием. Рассчитывая на объявленную амнистию, многие якутов и почти все тунгусы покидали отряд. Попытавшийся им воспрепятствовать, К.В. Никифоров вступил в конфликт со своими соплеменниками и был убит. В результате массового дезертирства распоряжении С. Канина оставались всего несколько десятков бойцов, ядро которых составляли верхоянские якуты из отряда П. Говорова.

Рис. 17. Защитники Верхоянска в зиму 1923 года

С.Т Новгородов, который пользовался большим влиянием на севере, предложил С. Канину присоединиться к нему и ехать в Верхоянск. Особого выбора у штабс-капитана не было, и объединённый отряд 7 августа достиг Верхоянска. Местные купцы и тойоны, недовольные режимом Хапилина и Масякова, приняли сторону «вилюйцев», вследствие чего местной милиции отказались им подчиниться. Понимая, что противостояние бесполезно, офицеры в сопровождении немногих верных людей покинули областной центр. С собой они прихватили с собой лучшее оружие и часть пушнины. Их дальнейший путь лежал через Абый на Колыму.

С.Т. Новгородов принял власть над округом от имени ВЯОНУ. В своём обращении к жителям он заявил, что «от имени ВЯОНУ управляли монархисты-офицеры, которые не признавали над собою народной власти». Впоследствии это его заявление было широко растираживано советской пропагандой для чернения бочкарёвцев, которые в своём большинстве были эсерами, и почти не вмешивались во внутренние дела местных якутов. Большая часть «булунской пушнины» стоимостью в сто пятьдесят тысяч долларов США, перешла в руки представителя ВЯОНУ.

Власть национального управления продержалась чуть более месяца. 24 августа рота 226 полка под командованием А.В. Панкратова высадилась 24 августа в устье Алдана и на 83 лошадях двинулась по тракту на Верхоянск. Отряд состоял из 40 красноармейцев 4 роты 230-го стрелкового полка и 18 бойцов расформированного якутского национального отряда. Их вооружение составляли винтовки, два пулемета “Максим”, 65 тыс. патронов и 325 гранат. По пути им удалось захватить врасплох несколько повстанческих дозоров и застав. От пленных А.В. Панкратов выяснил ситуацию в Верхоянске и, не мешкая, двинулся на север.

Другая рота 226 полка под командованием П. Попова была доставлена в Булун 7 сентября. Доставивший её пароход «Лена» забрал прежний гарнизон и отправился назад. Согласно приказу, командир роты П. Попов должен был организовать оборону селения, отправить часть 20 бойцов для усиления гарнизона Верхоянска, а с остальными силами занять Казачье и Усть-Янск. Слухи о появлении красных отрядов на западе и юге, вынудили повстанцев оставить окружной центр без боя. Ещё 12 сентября С.Т. Новгородов с пушным обозом направился на запад. «Вилюйцы» Канина покинули Верхоянск через два дня, составив его арьергард.

Панкратов занял Верхоянск 16 сентября. Только на третий день он выслал погоню в отряд Игошина. Он насчитывал 23 бойца, в своём большинстве якутов. 22 сентября он достиг Кангалаского наслега, где попал в засаду, устроенную С. Каниным. Потеряв трёх бойцов убитыми, Игошин повернули назад. Оторвавшиеся от погони, повстанцы вступили между собой в спор о дальнейшем маршруте движения. Поскольку Новгородова поддержали 60 бойцов, а Канина только 20, обоз направился в Оймякон, где располагалось ВЯОНУ. Недовольный маршрутом, С. Канин с частью «вилюйцев» откололся от отряда и ушёл на Абый, где начал собственную войну с большевиками.

Едва известия о занятии красными Верхоянска достигли Колымы, его охватили панические настроения. Абыйские тойоны увели жителей, кочевавших между Яной и Эльгетским улусом, на восток, связались с Деревяновым в Аллаихе и послали в Колымск за помощью. Восемь офицеров во главе с капитаном Хапилиным решили не испытывать судьбу и ушли на Охотское побережье и Чукотку. Оставшийся в одиночестве, Шулепов доложил о сложившейся на Колыме ситуации Бочкарёву. Начальник СЭО выслал ему на помощь штаб-ротмистра Николаева с небольшим отрядом.

В ноябре в Верхоянск поступил приказ из Якутска об организации наступления на Колыму. Панкратов должен был выделить в экспедицию половину гарнизонов Верхоянска и Булуна. В силу обстоятельств приказ не был выполнен, поскольку в начале декабря по всему округу активизировались повстанцы. Их массовое и организованное выступление было бы невозможно без совместных усилий А.С. Ефимова, С.Т. Новгородова и А.Е. Кулаковского, которые при помощи горстки офицеров они смогли собрать под знамёна ВЯОНУ около трёх сотен повстанцев. Впрочем, сотрудничество А.Е. Кулаковского с ВЯОНУ, Сибирской дружиной и её военно-гражданской администрацией в традиционной советской историографии, представляется, как некая разведывательная миссия при штабе Пепеляева, совершённая под прикрытием сбора фольклора. Отряд С.Т. Новгородова наступал от Оймякона, а остальные – с Абыя, Момы и Аллаихи. По мере продвижения к ним присоединились 25 бойцов П. Новгородова из