Адриатика (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин
Наивный Долгорукий прискакал довольный собой:
– Банапартий нас боится!
Теперь Наполеон был почти уверен, что Александр с Францем решатся на генеральное столкновение с ним, а потому начал готовиться к грядущим событиям. Ударный центр он поручил Сульту. Не менее сильное левое крыло храбрецу Ланну и Бернадоту. Слабый правый фланг, которому предстояло выполнить роль приманки, был отдан под начало Даву и оттянут немного назад. Позади главных сил встала Старая Гвардия, кавалерия Мюрата и гренадеры Удино. Император собрал маршалов на последнее совещание.
– Я спровоцирую русских и австрийцев на обход нашего правого фланга. Пусть уж постараются! Пока они будут маршировать, мы ударим в центр и, разорвав в клочья, легко добьем по частям! – говорил он им, водя своей пухлой рукой по карте. – Но при всем том союзники должны сделать для нас главное – очистить Преценские высоты. В этом случае их уже не спасет и сам господь Бог!
– Гениально, сир! – развели руками маршалы – Это лучший план, который мы когда-нибудь видели!
– Ну что ж, тогда за дело! – усмехнулся император – У нас еще полно черновой работы!
В союзном штабе тоже кипели страсти. Там было суетно и шумно. Главнокомандующий граф Голенищев-Кутузов был категорически против сражения.
– Надо спешно сниматься с бивуаков и уходить к Карпатам, поджидая Беннигсена с Эссеном! – твердил он всем и каждому.
Осторожность старика раздражала и смешила свитскую молодежь. И хотя мнение Кутузова вполне разделял и министр иностранных дел Адам Чарторыжский, сторонники отступления были в абсолютном меньшинстве. Александр их даже не слушал.
Ему ли бояться Наполеона, когда тот сам его боится! К тому же опытный царедворец Кутузов категорически на своем мнении не настаивал, а, не желая, ссорится с молодым царем, облекал его в форму мягких пожеланий. Единственное на что он, в конце концов, решился, так это подойти к любимцу Александра обер-гофмаршалу Толстому.
– Уговорите государя не давать сражения! Мы его непременно проиграем!
– Полноте, Михайло Ларионыч, – всплеснул тот руками. – Война ваше дело. Мое же соусы и жаркое!
Тем временем Александр с Францем уже обсуждали план предстоящей баталии. Авторствовал над ним австриец генерал-квартирмейстер фон Вейротер, ученик знаменитого фельдмаршала Ласси.
План нападения на французов тремя колоннами с последующим заходом в тыл, был, безусловно, хорош, но при одном непременном условии… если французы не двинутся, ни на шаг со своего места!
Присутствовавший на совете генерал Ланжерон не выдержал и поинтересовался:
– А что произойдет, если Наполеон решит сам двинуться на нас!
Но на крамольного генерала тут же со всех сторон зашикали, а Вейротер даже обиделся:
– Французы двинутся со своего места лишь в одном случае, когда побегут вспять под решительным ударом нашей армии! Иного им просто не дано!
Главнокомандующий Кутузов, выражая свою "оппозицию" принимаемым решениям на совете демонстративно спал. Совет двух императоров закончился под самое утро. Решено было в семь утра атаковать неприятеля в занимаемой им позиции.
Адам Казимир Иоахим Амброзий Марек Чарторыйский
Ночь с 1 на 2 декабря 1805 года перед решающим сражением враждующие армии провели друг против друга. Весь вечер союзники видели огни бивуаков и слышали тысячеголосые крики. То Великая армия приветствовала Наполеона, готовясь отметить новой победой первую годовщину его коронации. Затем крики смолкли, и костры стали быстро тухнуть.
– Дрыхнут, поди, французишки! Ничего, мы им завтра покажем, где раки зимуют! – смеялись свитские, позевывая в кулаки.
Но «французишки» дрыхнуть вовсе не собирались. Наполеон велел загасить все костры за два часа до полуночи и скрытно по заранее намеченным проходам перевел большую часть своих войск на левый берег Бозенецкого ручья. Оттуда можно было легко и главное неожиданно атаковать.
Наполеон I в битве при Аустерлице
С рассветом 2 декабря союзники изготовились к бою. Слева колонны Дохтурова, Ланжерона и Пржибышевского под общим командованием Буксгевдена. Затем колонны Коловрата и Милорадовича, Багратиона и князя Лихтенштейна. Этими руководил князь Багратион. В резерве встала гвардия великого князя Константина Павловича. Сам Кутузов выехал к 4-й центральной колонне Коловрата-Милорадовича. Туда же отправились и Александр с Францем. Войска приветствовали их криками "ура". Кутузов был сумрачен и молчалив. Александр подъехал к нему на белой бесхвостой (энглизированной) кабыле:
– Ну что, Михайло Ларионыч, как вы полагаете, дело пойдет хорошо!
– Кто может сомневаться в победе под предводительством вашего величества! – отвечал главнокомандующий.
– Нет! Нет! – мотнул пышным плюмажем император – Я здесь только зритель. Командуете вы!
Кутузов поклонился, но без улыбки…
Ровно в семь союзная армия с развернутыми знаменами и под барабанный рокот дружно двинулась вперед. На месте оставалась лишь центральная 4-я колонна, стоявшая на Преценских высотах. Кутузов упрямо медлил с ее атакой, стремясь как можно дольше не покидать столь превосходной позиции. Видя это, к нему вновь подъехал уже раздраженный медлительностью Александр Первый:
– Михайло Ларионыч! Почему не идете вперед!
– Поджидаю, чтобы все колонны собрались! – отвечал Кутузов дипломатично. Александр даже рассмеялся:
– Мы не на Царицыном Лугу, где начинают парады, пока не подошли все полки!
– Государь! – мотнул седой головой генерал. – Потому-то я и не начинаю, что мы не на Царицыном Лугу! А, впрочем, как прикажите…
Грянули барабаны, взвились знамена, и центральная колонна быстрым шагом двинулась вперед, спускаясь с Преценских высот. Если б кто-то мог в эти минуты в лагере союзников знать, что, увидев долгожданное движение центральной колонны, Наполеон облегченно заулыбался:
– Ну, теперь эти вояки у меня в кармане!
Рядом, вперив глаза в окуляры подзорных труб, теснились маршалы. Примчал курьер от Даву:
– Нас обходят справа!
– Вижу! – кивнул император, не отрываясь от своей трубы.
Все его внимание было приковано теперь к центральной колонне, которая уже покидала вожделенные высоты. Наконец Наполеон обернулся к стоявшему за его спиной маршалу Сульту:
– Сколько времени тебе нужно, чтобы занять своими дивизиями Преценские высоты?
Сульт прищурил глаз:
– Меньше двадцати минут!
– Тогда подождем еще четверть часа, – сказал император, – Если противник совершает ошибку, то ни в коем случае нельзя ему в том мешать!
Спустя пятнадцать минут Наполеон, наконец, дал сигнал к всеобщей атаке. Удар Сульта по центральной колонне был страшен и всесокрушающ! В какие-то полчаса жесточайшей резни она была раздавлена, растерзанна и рассеянна. Центра союзнической армии более не существовало…
Все произошло столь быстро, что никто ничего не успел толком понять. Когда начальники, наконец, все же уяснили для себя что произошло, бой в центре уже
