Княгиня Ольга - Елизавета Алексеевна Дворецкая
* * *
Однако сама Древлянская война была на самом деле. И гибель Искоростеня в огне военного пожара в середине Х века – тоже. Свидетельствует в этом археология: в середине Х века по земле Деревской прокатилась война, это было весьма трагичное и масштабное событие. Прекратили существование некоторые древлянские города, причем находящиеся как на Днепре (Монастырек), так и в бассейне Тетерева (Малин) и сам Искоростень на Уже – они погибли, чтобы больше никогда не возродиться. Украинский исследователь Б. Звиздецкий в своей работе «Городища IX–XIII века на территории летописных древлян» отмечает, что из двух десятков древлянских «градов», возникших от начала IX века, в Х веке полностью прекратили существование шесть.
Что представлял собой в то время Искоростень, древлянский стольный город? На этом месте находятся в близком соседстве целых четыре древних городища, их взаимоотношения между собой полностью еще не выявлены. Исторический Искоростень – скорее всего, городище I (площадью 0, 45 га, но до разрушения было примерно в три раза больше), занимающее скальный останец между двух ручьев. В местной топонимике к нему относятся названия Замчище, Замковая гора, городище Мала, Святая гора, Кременница, Красная горка. Это почти 30-ти метровая гранитная скала на естественном скальном основании с почти отвесными склонами на правом берегу реки Уж. В древности оно было защищено неглубоким рвом, выемка из которого пошла на сооружение вала на площадке городища. Имелись укрепления из деревянных конструкций, от которых остались горелые плахи и бревна. Раскопками были обнаружены остатки восьми жилых зданий, боевые топоры, наконечники стрел и копий, ножи, долота, шила, ожерелья из сердолика, фрагменты браслетов, обломки керамики периода эпохи неолита и до IX–X вв. Найдена пара височных колец из золота, аналогичных украшениям Великой Моравии. Среди найденных вещей на городище были также бронзовые бубенчики, бронзовые пуговицы, бронзовые и серебряные бляшки-накладки на пояса, серебряные сережки, железные ножи, арабский серебряный дирхем, большое количество обломков керамики VIII–XII столетий.
С востока лежало болото, с севера переток Вильшанка, которые между собой были соединены искусственно выкопанным рвом шириной 5–6 м. Нижний слой заполнения рвов пережжен после мощного пожара. Между камней встречаются кальцинированные обломки человеческих костей, свидетельствующие о разгроме городища.
С востока к городищу примыкал неукрепленный посад. Похожая картина наблюдается и там: зафиксированы остатки построек со следами пожара и раздавленными сосудами. Найдены женские украшения из серебра и золота, которые в обычных условиях не были бы оставлены хозяевами. Состав хронологических признаков указывает на середину Х века.
Итак, налицо несомненные следы жестокого военного разгрома. Причем особенно интересно, что культура Искоростеня уже в слое пожарища выглядит «интернациональной». Там присутствуют изделия, говорящие о широких международных связях: моравские зерненные украшения, венгерские и печенежские пояса, ряд предметов скандинавского облика, в том числе женские подвески к ожерелью. По поводу того, откуда они там взялись, высказывается два мнение: либо в Искоростене со времен Олега Вещего стоял скандинавский корпус, либо там погибли участники нападения на малую дружину Игоря, которые привезли домой эти вещи как трофеи (но владели ими недолго). Правда, в этом случае остается вопрос, почему гриди Игоря возили с собой на сбор дани женские подвески, поэтому версия о присутствии в городище какой-то части дружинной знати выглядит более вероятным. И вполне логично найти здесь местожительство Свенельда, которому куда удобнее было собрать свою дань и контролировать подданных, проживая возле них. Пребывание русско-варяжской дружины в земле Деревской может иметь давнюю историю (со времен Олега Вещего), и на ее присуствие указывает немалое количество скандинавских находок в земле древлян.
Итак, пожар действительно был – в ходе сражения погиб в огне и город, и его посад, вместе с частью защитников и жителей, это археологически подтвержденный факт. Но объяснение поджога здесь возможно куда более прозаическое.
Приведем на этот счет цитату из статьи А.В. Зорина «Русы и северяне: из истории военного противостояния»:
«…Можно предположить, что подобная тактика штурма вообще была характерна для киевских дружин и применялась не только в данном частном случае. В связи с этим следует вспомнить описанные в "Повести временных лет" обстоятельства взятия княгиней Ольгой древлянского Искоростеня. Если отбросить сказочно-эпические подробности с требованием дани птицами, то перед нами возникает картина осады укрепленного поселения, которое захватывается после того, как внутри него вспыхивает пожар. При этом первыми загораются именно крыши жилых построек, а зрелище града зажигательных стрел вполне можно сравнить с полетом стаи огненных птиц. Кроме того, данный способ штурма сопряжен с минимальными потерями для осаждающих и максимальным ущербом для осажденных. Пожар вызывал замешательство в рядах защитников укрепления, покидавших стены ради спасения собственных жилищ, что обеспечивало противнику успех приступа. Слои пожарищ практически на всех роменских городищах позволяют предположить типичность подобного военного приема и наличие в составе киевских дружин достаточно мощного контингента лучников…»
Так что, скорее всего, история гибели Искоростеня выглядела примерно так: окруженный киевскими войсками, город был подожжен зажигательными стрелами, после чего его защитники оказались в безвыходном положении и были вынуждены пойти на прорыв. «Загореся весь град их Кростель, людие же не возмогоша того огня угасити и из града Кростеля вон побегоша», – вполне убедительно описывает этот момент наш знакомый «Псковский кроник». Погибшие падали в ров, где их потом засыпало горящими частями деревянных укреплений. Причем разгром внутри сгоревшего городища был так велик, что победители не сумели даже собрать все золотые и серебряные изделия, доставшиеся им в качестве добычи. А может, киевское войско просто ушло от сожженного, заваленного трупами городища, и оно оказалось заброшено. В полном объеме в нем жизнь так и не возобновилась, а столица для земли Деревской была построена новая – город Вручий (Овруч), в ста километрах севернее. Но и тот, впрочем, не принес добра последнему древлянскому князю – Олегу Святославичу, и на нем с деревской политической автономией было покончено безвозвратно.
* * *
Нам осталось рассмотреть еще один легендарный момент – судьбу князя Мала.
Тема эта неблагодарная – предстоит искать призрак, человека, которого, возможно, и вовсе не было. ПВЛ о дальнейшей судьбе Мала (после сватовства) тоже ничего не говорит. «Большой миф» восполнил пробел уже в почти новые времена: в середине XIX века Д. И. Прозоровский высказал версию, что
