Адриатика (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин
– Есть ли на то уже выверенные расчеты? – щуря глаз, поинтересовался командир порта.
– О, да, да! – замахал пухлыми руками немец. – Расчет уже ест и это отшен хорош расчет!
– Привезите мне его вечером на квартиру, я погляжу! – кивнул контр-адмирал. – Помните, что по расчетам коллегии Новая гавань должна вмещать три десятка кораблей!
– О, то нет проблема! – опять замахал руками немец. – Вместит и много больше, были б корабли да моряки короши!
– Это уже наша забота! – ответил Сенявин, – Жду вас к вечеру!
Приняв год назад порт в самом запушенном состоянии, Сенявину уже удалось отремонтировать маяки, выстроить новую кузницу и блоковые мастерские, починить столярную. Но более всего волновала ныне Сенявина денежная смета на реконструкцию порта. Ее, подсчитав весь объем предстоящих работ, определили в огромную сумму – триста пятьдесят тысяч рублей. Однако, в связи с разгоравшейся войной в Европе рассчитывать хотя бы на ее часть было бы наивно. Теперь надо было как-то выкручиваться самому.
В портовой конторе, куда контр-адмирал завернул, чтобы глянуть пришедшие казенные бумаги, уже ждал забрызганный грязью курьер.
– Вам пакет от министра! – вскочил он, едва завидев входящего Сенявина. – Велено передать, что дело весьма срочно!
Сенявин надорвал пакет. Пробежал глазами текст. Морской министр Чичагов срочно вызывал его в Петербург по какому-то безотлагательному делу.
– А что за дело? – спросил курьера.
Дмитрий Николаевич Сенявин
– Не могу знать точно, ваше превосходительство, – ответил тот, – Но говорят, что нынче все пойдем бонапартиев бить!
– Что ж, – кивнул Сенявин, – Бонапартиев бить – это всегда полезно!
Перед отъездом в столицу контр-адмирал наскоро заскочил домой проститься с женой и детьми. Супруга Тереза Ивановна лишних вопросов не задавала, помня, что муж их не любит. Лишь собрала одежду и еду в дорогу, да на прощание перекрестила:
– В добрый путь и скорого возвращения!
Мимо прыгающей по брусчатке адмиральской коляски, шествовали в Екатерининтальский публичный сад обыватели: румяные и дородные жены ремесленников, чтобы покружиться в вихре вальса, их мужья, чтоб поговорить меж собой за кружкой пива, да поиграть в кегли. За городской заставой брусчатка кончилась. Трясясь в дорожном экипаже, Сенявин глядел на раскисшие от дождей бесконечные дороги, да обдумывал возможные причины своего столь скорого вызова.
Пока контр-адмирал едет на перекладных в Петербург, познакомимся с ним поближе. Право, он этого стоит! Вот как характеризовал Сенявина его современник, историк Д.Н. Бантыш-Каменский: "Дмитрий Николаевич Сенявин был росту высокого и стройного; имел прекрасные черты и много приятности в лице, на котором изображалась доброта души, и всегда играл свежий румянец. Наружность его вселяла любовь и почтение. Будучи крепкого сложения, никогда не жаловался он на болезни, и лечение его состояло в домашних простых средствах. Он отличался веселостью, скромным и коротким нравом; был незлопамятен и чрезвычайно терпелив; умел управлять собою; не предавался ни радости, ни печали, хотя сердце имел чувствительное; любил помогать всякому; со строгостью по службе соединял справедливость; подчиненными был любим, не как начальник, но как друг и отец: они страшились более всех наказаний – утраты улыбки, которою сопровождал он все приказы свои и с которою принимал их донесения. Кроме того, он был исполнен преданности к престолу и дорожил всем отечественным. В обществах Сенявин был любезен и приветлив. С основательным умом он соединял острый, непринужденный разговор; знал языки: немецкий, французский, английский и италианский, но не говорил, ни на одном из них и с иностранцами, общался посредством переводчика".
Поглядывая в окошко на раскисшую от дождей дорогу, Сенявин не знал еще, что эта поездка перевернет всю его последующую судьбу…
* * *
Неделей ранее к императору Александру был срочно зван морской министр Павел Чичагов.
Чичагов был молод, деятелен и честолюбив. В царствование Павла Первого за излишние умствования был заточен в казематы Петропавловской крепости, затем, правда, прощен, но нимб мученика уже витал над ним. Взошедший на трон Александр Первый, по этой причине сразу же сделал Чичагова членом Госсовета, затем и морским министром, а кроме этого держал при себе в качестве дежурного генерал-адъютанта. Несмотря на ум, образованность, близость к императору Чичагова не любили. Видано ли дело, когда столь важный сановник вслух рассуждает об освобождении крестьян и поддержке буржуа! Да и в своем министерстве новый министр все норовил переделать и преобразовать по-своему, кто поперек – того в отставку! Многие из-за этого на Чичагова зуб имели немалый. Но пока был Чичагов в фаворе у императора, недруги побаивались, ожидая своего часа. Их время еще придет.
С началом войны министр определил основные задачи флоту: Прежде всего, Балтийский флот должен был доставить десантный корпус из наших портов в шведскую Померанию, для совместных действий с англичанами. Балтийский отряд командора Грейга, посланный в Средиземное море, должен был совместно с находящимися на Ионических островах судами флота Черноморского совместно защитить остров и крепость Корфу от возможных французских посягательств, кроме этого они же должны были перевезти наши войска из Корфу в Неаполь для защиты Неаполитанского королевства. План был вполне разумен и толков, смущало одно: хватит ли сил на все сразу?
Вместе с Чичаговым явился по вызову и министр иностранных дел империи князь Адам Чарторыжский, из поляков.
– Мы стоим на пороге большой войны! – объявил император обоим министрам, без долгих вступлений. – Противник более чем серьезный – сам Бонапарт! Последние известия из Парижа весьма тревожные: французы вновь зарятся на Ионический архипелаг! Меня интересует, каков теперь наш флот на Корфу?
– Силы весьма ни велики, ваше величество, а потому на большой успех надеяться не приходится! – выступил вперед Чичагов.
К чести Чичагова стратегическое значение Корфу он понимал прекрасно и делал все возможное для наращивания там сухопутных и морских сил. Именно благодаря его настойчивости, Россия имела там уже до восьми тысяч солдат, а вместо одинокого фрегата "Назарет", находившегося в гордом одиночестве там, в 1803 году, уже несколько черноморских корабельных отрядов: Леонтовича, Салтанова, Белли, Мессера, Макшеева под общим началом многоопытного капитан-командора Сорокина. Для контроля над Адриатикой в мирное время и защиты от возможных посягательств со стороны турок, и созданной адмиралом Ушаковым республики Семи островов всего этого было более чем достаточно, но для войны с французами явно мало. Этот факт и волновал российского императора.
– Что именно мы имеем на рубежах Мидетеранских? – пролорнировал он своего морского министра.
– Дивизию генерала Анрепа, что стоит на Корфу еще со времен суворовских да отряд
