От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - Владимир Виленович Шигин

текинцы наконец дрогнули, и массы их бросились бежать… Главное направление бегущего неприятеля было на север, но многие бросались и в другие стороны, через все выходы, куда попало… Видно было только, как эти могучие, широкоплечие фигуры повернулись почти разом, и по спинам в разноцветных халатах с самого близкого расстояния была открыта учащенная пальба на выбор, от которой они целыми кучами, как скошенные, падали между кибитками. Это была победная, торжествующая пальба, и что-то сухое, не допускающее пощады слышалось в этих перекатных залпах».

Первая колонна, устремившаяся на артиллерийский обвал, имела впереди охотников Апшеронского полка, за которым шел батальон, увлекаемый его командиром графом Орловым-Денисовым. Впереди второй колонны шли добровольцы-охотники капитана Воропанова и саперы, за которыми непосредственно следовали ширванцы под предводительством майора Сивиниса. Остальные части поддерживали их сзади.

* * *

В то же время полковник Козелков, отчаянно хромая от старого, еще севастопольского, ранения, повел восемь рот в южную брешь. Там текинцы были готовы к отражению атаки и наших остановили. Видя это, Скобелев немедленно послал к Козелкову резервы, и южную брешь взяли. Одновременно ближайшие стены штурмовали по приставным лестницам. Вскоре подполковнику Гайдарову удалось овладеть западной стеной.

Пораженные неожиданным взрывом текинцы, однако, быстро опомнились, залегли за необрушенные боковые стенки и встретили штурмующих убийственным залпом. Вся первая шеренга легла, как скошенная, и шедшие впереди три офицера пали мертвыми. На минуту в рядах штурмующих произошло замешательство, и Скобелев, следивший за происходившим, быстро послал для поддержания успеха из своего резерва две роты ширванцев, приход которых решил дело. Текинцы, не находя уже более защиты, отступили, и вскоре знамя ширванцев, поставленное на вершине обвала, свидетельствовало о нашем успехе. В это время вторая колонна с криком «ура!» и с музыкой ворвалась в образованную снарядами брешь. Здесь текинцы, ошеломленные взрывом, сопротивлялись не упорно, так что явилась полная возможность, даже вопреки диспозиции, сойти с вала и продолжать бой внутри укрепления.

Бой кипел по всей линии. Не все складывалось, как задумывалось. Когда 4-й батальон рванул вперед, был выбит, тяжело раненный в бедро, командир батальона граф Орлов-Денисов. Почти в то же время левее Орлова свалился тяжело раненный мичман Майер, которому пуля раздробила верхнюю челюсть. Обоих раненых подхватили санитары, а командование батальоном принял майор хан Нахичеванский, стремительно бросившийся со своими солдатами в пробитую артиллерией брешь. Сразу же потребовались штурмовые лестницы. Противник стрелял в упор, бросая громадные камни… Наступил момент, когда противников разделяла только толщина стены.

– Вперед, братцы! Надо умирать! – кричали поручик Чукмасов, хан Нахичеванский и капитан Мельницкий.

Через несколько минут они вместе со своими солдатами очутились на вершине стены. С ними вскочил и подпоручик Попов, который бросился сначала помочь своему раненому отцу, командиру 3-го батальона Апшеронского полка, пришедшего на помощь к 4-му батальону. Подполковник Попов успел дойти только до рва, где был тяжело ранен в голову. Увидев подбежавшего к нему сына, старик, обливаясь кровью, молча указал ему на брешь и упал без чувств. Молодой Попов повел солдат дальше. Цепляясь за стену и подсаживаемые задними рядами, апшеронцы вскоре очутились на ее вершине. В это время саперы под начальством капитана Васильева, находившегося в голове штурмовой колонны, расширяли брешь, делая ее более проходимой. Часть апшеронцев, выбивая неприятеля, двинулась по стенам, другие кинулись вниз – внутрь крепости, где смешались в рукопашной свалке с текинцами между кибитками. Скоро подошли и другие части колонны. Теперь сражение переместилось в крепость.

Скобелев внимательно следил за боем, и был момент, когда он собрался сам вести резерв на помощь колонне полковника Козелкова, встретившей отчаянное сопротивление возле артиллерийской бреши – в этом месте текинцы ожидали штурмующих. Скобелева удержали чуть ли не силой адъютант Баранок и командир колонны Козелков.

Наши все больше теснили неприятеля, который, однако, оказывал отчаянное сопротивление. Видя, что дело проиграно и не желая сдаваться, текинцы надвигали на глаза папахи и с двумя саблями в руках бросались в самую гущу наших солдат, рубя во все стороны. Их, разумеется, тут же поднимали на штыки, но на место павших тут же появлялись другие…

Поскольку ручных гранат не было, саперы кидали в противника фунтовые динамитные патроны с привязанными к ним камнями и бикфордовым шнуром… Когда успех наметился уже на двух направлениях, Скобелев объявил общее наступление внутрь крепости.

К этому же моменту, самурцы из колонны Гайдарова с помощью лестниц завладели валом и установили контакт с колоннами, штурмовавшими обвалы. Текинцы побежали, хотя некоторые еще продолжали отстреливаться, спрятавшись в кибитках, но уже это было бестолковое сопротивление. Еще несколько выстрелов, натиск ширванцев Сивиниса – и цитадель крепости, священный холм Теок-Тепе, пал. В час пополудни на нем уже развевалось знамя Ширванского батальона, замененное вскоре императорским штандартом.

Из воспоминаний участника событий: «Повсюду наши солдаты преследуют неприятеля. Стоны раненых, визг и крик женщин, плач детей, рев животных, крики: «Ура! Алла!», гром орудий – все это слилось в один неопределенный, страшный гул. Мне казалось, что я вижу картину Страшного суда. Только императорский штандарт, развевавшийся на высоком кургане, напоминал мне о действительности».

После этого текинцы побежали в пустыню через северную стену.

* * *

Пропуская мимо себя скачущих казаков и драгун, Скобелев весело кричал им:

– Спасибо, молодцы! Надеюсь, что вы хорошо порубите текинцев!

Дивизион драгун и казачью сотню возглавил князь Эристов. Наша кавалерия с шашками наголо во весь карьер помчалась за бежавшими. Черной длинной полосой текинцы растянулись по желтой песчаной равнине. Они бежали в пески. Но повезло не всем. Позади преследовавших беглецов драгун и казаков оставалась черная узкая полоса людей, но уже мертвых. Щадили только женщин и детей. Первые, желая спасти своих мужей, пытались прикрыть их своими юбками. Но и это не помогало. Казаки срывали юбки, после чего их шашки мгновенно отделяли головы от туловищ. В результате преследования часть женщин и детей были пойманы и возвращены. Погоня за беглецами продолжалась пятнадцать верст. При этом драгуны и казаки безостановочно рубили направо и налево, не давая пощады никому, мстя за погибших товарищей. Наконец конница устала, и Эристов приказал трубить отбой.

– Сегодня счастливейший день моей жизни, – сказал полковнику Куропаткину Скобелев, наблюдая за возвращавшимися драгунами и казаками. – Ведь я на пороге своей заветной мечты – сойтись в бою с англичанами на границе Индии. Сегодня эта мечта стала значительно ближе!

Внезапно под ноги лошади Скобелева упала маленькая девочка. Скобелев поднял ребенка на руки и велел отвезти его к себе в кибитку. Маленькую пленницу он затем отдал на попечение графине Милютиной.

Победа была полная, хотя солдатам