Расколотая корона - Виктория Холт

Филипп криво усмехнулся.

— Чтобы отправиться в крестовый поход?

— Он не может отправиться в крестовый поход. Он желает перемирия, чтобы вы могли провести переговоры и прийти к соглашению.

— Прийти к соглашению с вашим отцом! Но он же не умеет держать обещаний. Мой отец постоянно приходил к соглашению с королем Англии, и что хорошего это принесло Франции?

— И все же он просит о соглашении.

— Тогда я с ним встречусь. Ричард, если бы я сейчас пошел на него войной, я бы его разгромил.

— Его еще никогда не громили.

— Он сейчас так жаждет перемирия, потому что знает: наконец пришло время ему потерпеть поражение. Я буду с ним снисходителен, Ричард. Вы бы сражались на его стороне. Я не хотел бы, чтобы вы познали унижение поражения… или, возможно, смерти. Ради вас, кузен, я рассмотрю это перемирие.

— Каковы ваши условия, милорд?

Филипп взглянул на это гордое красивое лицо.

— Чтобы король Англии отдал мне своего сына, дабы он побыл со мной некоторое время, и мы могли бы вместе обсудить наши трудности.

— Вы имеете в виду… заложника?

— Я бы так не сказал. С вами будут обращаться как с почетным гостем. Не думайте, что я сделаю вас своим пленником. Я хочу вашей дружбы, Ричард. Да, я так ее хочу, что готов рассмотреть возможность дать вашему отцу перемирие — когда он почти в моей власти — ради нее.

«Заложник! — подумал Ричард. — Ибо это было именно так». Ему это было не по душе. А что взамен? Поражение в битве.

Придется уступить.

***

Филипп прилагал все усилия, чтобы обращаться со своим гостем с величайшей учтивостью. Он хотел, чтобы Ричард знал: ему доставляет огромное удовольствие принимать его при своем дворе.

Они вместе охотились, а за столом ели из одного блюда. Так принимали самых почетных гостей, и Филипп давал понять, что именно так он и относится к Ричарду.

Он был несчастлив, когда Ричарда не было рядом. Его голос часто раздавался, требуя к себе герцога Аквитанского.

Он сказал Ричарду:

— Есть обычай, что величайшая честь, которую мы можем оказать гостю, — это пригласить его разделить с нами ложе. Именно этого я и желал бы, мой возлюбленный кузен.

Так и случилось. Дружба между Ричардом и королем Франции была исполнена пылкой преданности.

Ричард начал многое узнавать о делах Франции от Филиппа и, в свою очередь, рассказывал о собственных трудностях. В это время они доверяли друг другу, ибо их связывали глубокие узы любви.

Когда они вместе скакали по лесу, они говорили о своих делах, и иногда, лежа вместе в постели, Филипп рассказывал Ричарду о своих планах.

— Ты должен следить за своим отцом, Ричард, — сказал он. — Я видел, что он тебе не друг. Он благоволил твоему брату Генриху, хоть и не давал ему власти, а когда Генрих умер, обратился к Иоанну. Я знаю, что он планирует отстранить тебя ради Иоанна.

— Я этого не позволю.

— И я буду рядом с тобой.

— За что он так со мной поступает?

— Потому что он в каком-то смысле тебя боится. Ты так благороден на вид. Так не похож на него. Какое же он грубое создание! Его одежда так часто запачкана, а его руки… — Филипп содрогнулся. — Мой прекрасный Ричард, кажется невозможным, что ты можешь быть его сыном. Но взгляни на меня. А моим отцом был монах… по крайней мере, он бы им стал, если бы мог выбирать. Ты рожден править, и он боится тебя. В этом вся суть. Он помешал тебе жениться на моей сестре. Теперь он попытается лишить тебя наследства.

— Он не сможет этого сделать. Я его старший сын.

— Он попытается. Он хочет, чтобы Иоанн получил то, что принадлежит тебе.

— Я этого не допущу. И народ тоже.

— Мы должны сделать так, чтобы они этого не допустили. Мы с тобой будем действовать сообща, Ричард. Всегда… ты и я, вместе.

***

Генрих был озадачен. Что это за странная дружба его сына с королем Франции? Их часто видели вместе. Говорили, что король Франции становится раздражительным, когда Ричарда нет рядом.

Это сбивало с толку. Генриху не нравилась мысль о том, что брат Алисы и жених Алисы о чем-то сговариваются.

Иногда он страдал от сильной боли. Тогда ему хотелось лишь покоя. Если бы он мог быть с Алисой, он был бы доволен. Алиса стала для него символом; она была больше, чем любовница. Потеряв Алису, он проиграет битву. Он почему-то чувствовал, что это будет конец.

Это было безумие. Он был великим королем. Его знали как самого грозного монарха в христианском мире. Просто он постарел и заболел, оттого и чувствовал такое.

Он держал Иоанна при себе и благодарил за него Бога. Тот бедный старик, в которого он превратился, нуждался в Иоанне, нуждался в его любви, нуждался в знании, что он не потерпел неудачу со всеми своими сыновьями. Тот прежний Генрих, каким он был, казался отдельной частью его самого, другим существом, которое стояло в стороне и насмешливо наблюдало. «Иоанн, — говорил тот Генрих, — ты доверяешь Иоанну? Ты забыл орленка, который ждал момента, чтобы выклевать тебе глаза?»

Ричард и Филипп… вместе. Его сын и король Франции!

Это была опасная дружба.

Он написал Филиппу.

Он знал, что одно из разногласий между ними — обручение Алисы с Ричардом. Этот брак долго откладывался. Ричард никогда не проявлял к нему интереса. Теперь у него, Генриха, были другие планы. Что, если он отдаст все свои земли — за исключением Англии и Нормандии — Иоанну, и Иоанн женится на Алисе.

Генриху изменила его обычная проницательность. Будучи сам полон коварства, он счел Филиппа таким же.

Филипп, однако, был влюблен. А еще он пытался доказать Ричарду, что тот совершает ошибку, доверяя своему отцу.

Он немедленно показал письмо Генриха Ричарду.

Ричард был в ярости. Он страстно дорожил Аквитанией. Он покорил ее мечом и позволил матери владеть ею лишь потому, что знал: она — его верная союзница, и в свое время Аквитания полностью перейдет к нему. Он не отдаст Аквитанию.

— Клянусь очами Господними, Филипп, — сказал он, — я должен защищать то, что мое.

Филипп мудро кивнул.

Затем он с тоской добавил:

— Кажется, я должен тебя отпустить.

— Я должен укрепить свои замки. Я