Фолкнер - Мэри Уолстонкрафт Шелли
Через некоторое время ее прервала леди Сесил; вид у нее был встревоженный и недовольный. Она почти ничего не сказала, лишь пожаловалась, что Джерард уехал, а сэр Бойвилл остался — всего лишь до утра, однако сэр Бойвилл был из тех людей, чье присутствие тяготило окружающих, пусть он приезжал всего на несколько часов. Это замечали даже незнакомые люди; никому не нравился этот угрюмый надменный старик; особенно страдали от его придирок близкие родственники, искренне любившие того, кого сэр Бойвилл больше всего презирал, и потому наиболее подверженные оскорблениям, которыми он сыпал вокруг. Он на всех глядел сверху вниз, всем саркастически и презрительно противоречил, считал себя непогрешимым, но насмехался над своими почитателями; такими были главные черты его характера, не считая хрупкого и легкоранимого самолюбия, обижавшегося на все подряд, видевшего нападки в каждом слове и спешившего отплатить за воображаемые уколы реальными, неподдельными. Его единственными достоинствами были элегантность и хорошее воспитание, что несколько смягчало его раздражительный и мстительный нрав.
Ему было почти семьдесят лет, но для своего возраста он на удивление хорошо выглядел; однако черты лица его были острыми, а кожа изрезана глубокими морщинами; при этом он носил парик с юношеской прической, который ничуть его не молодил, зато лишал его наружность солидности. Губы вечно презрительно кривились; тщеславие было столь очевидным, что могло бы вызвать насмешки окружающих. Однако суровый и свирепый нрав защищал его от чужого высокомерия, но уничтожал любое сочувствие к нему, которого он, возможно, заслуживал, так как был одиноким стариком, отгородившимся от своих родственников и друзей, хотя те были весьма достойными людьми. Некогда единственную отраду он находил в обществе людей своего круга, теперь же в уединении или среди толпы он чувствовал себя несчастным, но не мог обрести утешения, так как причиной своих страданий был он сам.
Увидев Элизабет, он удивился и поначалу обращался с ней довольно любезно, со старомодной галантностью, которая могла бы показаться ей даже забавной, если бы шла от сердца; однако в его устах комплименты казались натужными и неуместными, и разговор на любую тему вызывал неловкость. О чем бы ни заговаривала леди Сесил, он всему противоречил; критиковал ее детей и сулил им будущие несчастья, а когда уставал оскорблять лично присутствующих, начинал рассказывать самые скандальные лондонские истории о неверных женах и разрушенных семьях и сиял от злорадства, упоминая особенно постыдные ситуации. Примерно через полчаса Элизабет его возненавидела, и он ответил ей тем же, когда она принялась нахваливать его сына.
— Да, — ответил он, — Джерард — очень приятный человек; я мог бы сказать, что он наполовину дурак, наполовину сумасшедший, но это было бы, пожалуй, преувеличением, да и не пристало любящему отцу так отзываться о сыне. Но что делать, если его природная глупость дополняется добровольным отказом повиноваться всем законам общества? Своим поведением он больше всего напоминает умалишенного, в чьи руки попало опасное оружие, которого он сам ни капли не боится и с тем же равнодушием ранит им тех, кому не посчастливилось быть его родственниками.
Выслушав эту речь, леди Сесил покраснела и встала из-за стола; Элизабет последовала за ней, и сэр Бойвилл остался наедине с графином вина. Элизабет была поражена своей реакцией, так как никогда раньше ей не приходилось сталкиваться с невыносимыми в общении людьми.
— Больше ничего не остается, — шепнула ей леди Сесил, — кроме как сесть за пианино; сэр Бойвилл слишком вежлив и не станет мешать тебе играть; он к тому же устал и, вероятно, уснет. Сегодня он превзошел сам себя.
— Но он же ваш отец! — пораженно воскликнула Элизабет.
— Нет, слава богу! — отмахнулась леди Сесил. — С чего ты взяла? Ах, понимаю: все потому, что я зову Джерарда братом! Сэр Бойвилл женился на моей несчастной матушке; теперь она уже мертва. К счастью, нас связывает только это; во мне нет ни капли его крови. Но я, кажется, слышу его шаги; сыграй Герца. Эта музыка вытеснит все звуки и оглушит даже моего отчима.
После этого вечер быстро подошел к концу, так как сэр Бойвилл рано лег спать; наутро он уехал, и дамы снова смогли вздохнуть свободно. Невозможно даже попытаться описать моральные страдания, которые вызывает у людей присутствие такого человека.
— Помнишь «Письма» мадам де Севинье, где она говорит, что неприятная компания тем лучше приятной, что, избавляясь от нее, испытываешь огромное удовольствие? — сказала леди Сесил. — В этом смысле сэр Бойвилл — лучшая компания в мире! Пойдем прокатимся сегодня, чтобы избавиться от последних симптомов Бойвилловой лихорадки.
— И вы раскроете мне тайну, — сказала Элизабет. — Мистер Невилл вчера кое-что рассказал и направил меня к вам. Можете открыть мне все.
— Да, я знаю, — ответила леди Сесил. — Хоть чем-то визит сэра Бойвилла оказался полезен. Теперь я могу объяснить тебе причины наших разногласий и несчастий бедного Джерарда. Ты проникнешься сочувствием к нему, и нам обеим больше не придется хранить тайну. Это печальная история, полная необъяснимых загадок, стыда и чудовищного зла. Я никогда не перестану поражаться случившемуся и сожалеть о нем и не вижу, как все может закончиться счастливо, разве что предать все забвению — именно этого я бы хотела. Вот наша коляска. Пусть дети останутся дома: не хочу, чтобы нас прерывали.
Любопытство Элизабет разгорелось, и ей не терпелось услышать рассказ подруги. Тот длился даже дольше прогулки; леди Сесил договорила лишь в сумерках, после ужина, когда они сидели и смотрели на летний лес и вспыхнувшие среди листвы звезды, а олени подошли близко к дому и стали щипать траву. Все вокруг затихло и, казалось, торжественно внимало истории, вызвавшей у Элизабет столько подлинной печали и воодушевленного интереса, сколько прежде не вызывал никакой другой рассказ, и еще сильнее расположившей ее к тому, кто так сильно любил и страдал.
Глава XVI
Леди Сесил начала так:
— Я уже сказала, что, хотя называю Джерарда братом и люблю его как родная сестра, мы связаны лишь браком наших родителей и не приходимся друг другу кровными родственниками. Его отец женился на моей матери, но Джерард — его сын от предыдущего брака, а я — дочь от предыдущего брака своей матери. Несчастной же героиней моей истории является первая жена сэра Бойвилла.
Сэр Бойвилл — он унаследовал
