Песни/Танцы - Алексей Викторович Ручий

«Нас ждет конец света, — думаю я, — в прямом смысле». Мы уйдем во тьму, навстречу собственной погибели. Сами. Без каких-либо катаклизмов, которые любят показывать в голливудских фильмах-катастрофах. Просто так. Потому что в погоне за выгодой отвыкли замечать солнце. Это и будет катастрофой. Но другого рода.

Каждое тысячелетие люди ждут конца времен: потопа, огня с небес… Но миллениум проходит, и все остается по-прежнему. Людьми все так же правят порок и страхи. Если человечество и погибнет, то не от всемирного катаклизма, оно убьет себя своими же руками…

Эти мысли крутятся в моей голове, когда я возвращаюсь на рабочее место, неся кружку с растворимым кофе в руках. Мой сосед Коля разговаривает по телефону, затем кладет трубку. Я сажусь на свое место, ставлю кружку на стол перед собой. На экране монитора база с данными контрагентов. Коля поворачивается ко мне:

— Опять послали. Я не могу уже.

— Крепись, Коля. Кому сейчас легко?

— Никому. Но у меня что-то совсем не идет. Ты много продал в прошлом месяце?

Я называю цифру. За прошлый месяц у меня первый показатель по отделу.

— У меня примерно в шесть раз меньше. Видимо, я — плохой сотрудник продаж.

Удивительно, но до Коли начинает доходить. Конечно, он совершенно не создан для продаж, и его присутствие в нашем офисе — наинелепейшая ошибка реальности. Я готов представить Колю где угодно, но только не тут — в самом сердце организации, носящей звучное имя «Профит» — то есть выгода. Коля и выгода — вещи несовместимые. И это скорее комплимент Коле.

— Не расстраивайся ты так, — в этом месяце подтянешь свои показатели, — я делаю глоток кофе.

— Вряд ли. Мне тут место стропальщика предложили в порту. Как думаешь, стоит того?

Конечно, стоит! Это именно то, для чего Коля и создан. По крайней мере, гораздо ближе к тому, для чего он создан, насколько я могу судить. Не следует делать того, чего делать не можешь. Надо найти в себе силы прекратить плодить бессмысленность, которой в нашей действительности и так сверх нормы.

— Можно попробовать, — тем не менее осторожно отвечаю я. — Платят хорошо?

— Нормально.

— В офисе зато крыша над головой и тепло…

— Для меня это не принципиально.

— Тогда в чем вопрос? Рви отсюда, раз представилась возможность.

Это все, что я могу сделать для Коли. Дать ему совет — держаться подальше от офисов и бизнес-центров. Бизнес — не для него. Так что я одобряю его выбор и то, что он сам к этому пришел. Меньше обломов ждет его впереди.

— Надо будет сказать об этом Андрею…

Андрей Иванович — новый руководитель нашего офиса, прикомандированный из головного офиса в Москве. Работает полтора месяца, вроде адекватный начальник. По крайней мере, не стоит над душой и не требует увеличивать объемы продаж любой ценой.

— Ага, скажи. Скажи, что тебе надоело глотать пыль и слепнуть от излучений монитора. Скажи, что ты нашел настоящую работу, достойную мужчины.

Коля сарказма не понимает.

— Не, я ему как-нибудь осторожней скажу, он поймет, я думаю.

Конечно, поймет. Тем более что отбоя от желающих пополнить ряды офисного планктона нет. Свято место пусто не бывает, как говорится.

— Жаль, что ты решил нас покинуть, — лукавлю я.

— Мне самому жаль, но там хоть деньги какие-никакие обещают, а тут без продаж денег не видать.

Это точно. Мир капитала никому не даст просто так заработать на себе, скорее наоборот, скрутит в рог любого, попавшего по неосторожности в его маховики, и выжмет все соки.

Звонит мой рабочий телефон. Я отвлекаюсь от разговора с Колей.

— Да? — говорю я в трубку.

На другом конце провода секретарша Марина.

— Ты занят? — спрашивает меня она.

— Мы тут с Колей обсуждаем жизненные перспективы.

— И какие они?

— Исключительно радужные.

— Понятно. Звонили твои клиенты, кажется, «Теремок» называются…

Сказочная тематика заставляет меня напрячься. Обычно даже самые добрые сказки заканчиваются каким-нибудь лютым трэшем, уж я-то знаю.

— И чего хотели?

— Спрашивали, когда доставят их заказ.

— И когда доставят их заказ?

— Не знаю. У нас курьер заболел.

Нормальный расклад. Точнее, совершенно не нормальный. Абсолютно не хочется поиметь проблем на пустом месте, да к тому же по чужой вине. Заказ должны были доставить еще на прошлой неделе, но по какому-то странному стечению обстоятельств товар сначала застрял в пути от поставщиков к нам, потом потерялся на складе, а теперь затормозился в офисе из-за болезни курьера. Не люблю я такие негативные совпадения, все это, как правило, не сулит мне ничего хорошего.

Я предчувствую шквал гневных звонков на мой телефон в самое ближайшее время. Час, что называется, пробил. Отношения с клиентом портить не хочется, деньги они платят нормальные и без просрочек. В общем, ситуацию надо как-то разруливать, хорошо хоть Марина предупредила.

— Да уж, — говорю я после паузы, — не мог он в другое время заболеть?

— Видимо, не мог. Ты не расстраивайся, — Марина решает подбодрить меня.

— Я и не расстраиваюсь. У меня-то все хорошо, и не болею к тому же. А вот бедняги из «Теремка» уже неделю свой заказ ждут, боюсь, еще пара дней — и он им вообще уже не нужен будет.

Если честно, провалились бы они все вместе взятые со своим заказом под землю. Моя забота о клиентах на самом деле сводится к максимальному избавлению себя от выслушивания их нытья, а в перспективе и ругани. По существу, мне плевать — получат ли они товар вообще или он так и сгинет на своем пути к их офису. Но мне совершенно не хочется выслушивать их — вполне обоснованные, надо сказать — претензии.

— Ладно, спасибо, что предупредила, — благодарю я Марину.

— Не за что.

Я кладу трубку на место и снова поворачиваюсь к своему соседу Коле.

— Ты правильно делаешь, что уходишь, — говорю я ему. — Лучше слушать прибой и гудки входящих в гавань кораблей, чем эти голоса из телефона. Иногда мне кажется, что их вообще не существует, и все это звучит только внутри моего черепа…

— Ага, — сочувственно качает головой в ответ Коля.

Боже, как приятно, должно быть, родиться недалеким человеком! Никаких проблем. Вся жизнь словно на экране телевизора, все предсказуемо и неминуемый хеппи-энд в конце. Это я про Колю. У меня же другая история, и обо мне такого не скажешь.

Немного подумав, я-таки решаю проблему с заказом моих клиентов. Я сам отвезу товар к ним в офис, раз курьер заболел. Звоню по внутренней линии новому руководителю Андрею Ивановичу, и он мое решение одобряет. Так что собираюсь, беру товар — и прочь из офиса. После поездки в «Теремок» назад возвращаться не собираюсь, лучше пораньше приеду домой. Тем более путь предстоит неблизкий — в Колпино. Прощаюсь с Мариной на ресепшен и покидаю офис.

По длинному коридору иду к лифту. Справа и слева двери, за дверьми — офисы со всем своим содержимым. Там происходит непрекращающийся цикл приобретения и сбыта. Звонят телефоны, щелкают кнопки компьютерных мышей. Распродажа началась, механизм смерти планеты запущен. Кто же, кто продаст солнце?..

Миновав турникеты, я вышел из бизнес-центра. Прилегающая к нему улица была сплошь заставлена автомобилями. Их владельцы трудились где-то тут, в недрах этого здания. Создавали химеру, так же, как и я. Кормили ее своим духом и свободным временем. А после — шли потреблять.

У меня собственного автомобиля не было. На фоне остальных клерков я выглядел белой вороной. В общем-то, я ей и был. Ниже меня на этой иерархической лестнице мог стоять только несостоявшийся моряк Коля.

Наверняка многие из владельцев этих автомобилей считали меня неудачником. Они имели на это право. С точки зрения их парадигмы я совершенно соответствовал данному званию.

Но для меня автомобиль был не больше чем куском металла, способным передвигаться под воздействием энергии от сгорания углеводородов. Достаточно было одного хорошего удара о бетонную стену, чтобы он превратился в груду лома или же в элитный гроб для своего плотского содержимого. Так я считал.

Я поглядел на часы. Электричка до Колпино стартует через час с небольшим. Что ж, время есть, даже с небольшим запасом. Неторопливо я пересек улицу и пошел в сторону метро.

Вдоль обочины громоздились потемневшие сугробы, из которых торчали истлевшие окурки, пластиковые бутылки и прочий мусор. Зима заканчивалась, и эти сугробы выглядели как последние ее оплоты, гвардейцы-хранители, не желающие сдаваться под натиском солнца. Хотя грядущий март в Петербурге — еще не весна по всем раскладам, поэтому у них пока были шансы…

Я шел и думал о Марине