Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович
БМП ВВэшников стремительно удалялось, но там, заметив нашу остановку, поняли что свернули не туда. Резко крутанувшись на месте, БМП развернулась и помчалась в нашу сторону. Но, не доезжая сто метров до нас, ВВэшники свернули на дорогу в сторону села Комсомольское и остановилось около серой «Волги» с тремя чеченцами, стоявшими на обочине дороги. Полковник склонился с машины к молодым мужчинам и стал их расспрашивать про дорогу, а те энергично размахивая руками, стали показывать в сторону Комсомольского. Поняв, что мы сейчас наверняка заедем прямо в лапы к боевикам, а помощи от молчавших начальников никакой не предвидится, я вскочил на ноги и заматерившись спрыгнул с КШМ. Спрыгнул неудачно, сразу поскользнулся и с размаху сел задницей в глубокую и грязную лужу. Мгновенно вскочил, но вода успела замочить всю одежду и коснуться своим холодом тела. Стало вдвойне обидно: только что был сухой, а уже почти наполовину мокрый. Озлившись на бестолкового полковника, свернувшего не туда, на чеченцев, которые вполне сознательно заворачивали нас на другую дорогу, на своих начальников, улыбающихся с КШМ, я рванулся в сторону полковника.
Услышав топот, чеченцы повернулись в мою сторону и, поняв по моему виду, что их сейчас просто пристрелят – замерли у автомобиля, мгновенно подняв руки вверх.
– А ну пошли отсюда на хер, козлы. Пристрелю сейчас…. – Я вполне убедительно затряс автоматом на побледневших аборигенов, а потом повернулся к полковнику и, не взирая на его чин и должность, заорал.
– Ты у кого дорогу спрашиваешь? Полковник, ты башкой думаешь или задницей. Да тебя в расположение духов заворачивают, а ты уши развесил…. Я их сейчас пристрелю, а ты разворачивайся и вон там, на перекрёстке налево поворачивай
Я повернулся к чеченцам и злость у меня сразу пропала. Духи, услышав про расстрел, были в полуобморочном состоянии, бессильно облокотившись на автомобиль. Это были уже не люди, которые две минуты назад весело улыбались и откровенно обманывали русского полковника, а скотина. Сейчас их можно было бить прикладом по башке, пинать ногами, тыкать рожей во все лужи на дороге и всё это они воспринимали бы с готовностью – лишь бы их не убили.
– Блядь, слизняки. Да вас даже стрелять противно. – С силой пнул одного под зад, плюнул на асфальт и побежал в сторону нашей колонны. БМП полковника выскочила на перекрёсток, правильно свернула, за ней двинулась КШМ командира, первое БМП разведчиков, а я заскочил на последнюю машину. Солдаты пододвинулись, откуда-то появилась ватная подушка, которую с удовольствием сунул себе под задницу. Если с этой частью тела я разобрался, то теперь стали мёрзнуть мокрые коленки на холодном ветру. Но всё-таки было терпимо. Теперь полковник вёл колонну правильно: где надо свернули, выскочили к Гикаловскому, потом плем. совхоз и уже в темноте прибыли в полк.
Пока мы отсутствовали, боевики сделали две попытки прорваться через боевые порядки 3ей и 8ой роты. Обе попытки с помощью артиллерии были отбиты, но в третьей роте был один убитый и один раненый. В 8ой роте взят в плен боевик, пытавшийся в одиночку просочиться через боевой порядок.
Самое неприятное для меня было то, что во время боя в первом батальоне опять отсутствовал Семёнов и не было ни одного корректировщика. Сразу же по телефону задал кучу прямых вопросов командиру первого дивизиона и наш разговор закончился на неприятной ноте. Ладно, разберусь с ним завтра.
– Борис Геннадьевич, – Мои тяжёлые раздумья прервал голос командира, – пошли на пленного духа посмотрим.
Пленный бородатый чеченец сидел в палатке разведчиков, глаза его были завязаны плотной повязкой, а руки связаны за спиной. Был он грязный, в пропотевшей одежде, распространяя вокруг себя целый букет неприятных запахов: запах давно немытого тела смешивался с чем-то кислым, резко отдававшим мочой.
– Кто такой? – Резко спросил командир.
Чеченец поднял заросшую густым и длинным волосом голову, повернулся на звук голоса и быстро заговорил на почти чистом русском языке: – Я мирный…, я мирный…. Шёл из Грозного…., пробирался к родственникам. В городе очень плохо, нет еды, нет воды. Много убитых и раненых среди мирных жителей. Очень боялся, что когда русские займут город, то они примут меня за боевика. Поэтому я и хотел уйти из города….
Чеченец замолчал, продолжая напряжённо вслушиваться в окружающее пространство. А командир сделал мне знак рукой и мы тихо вышли на улицу, оставив начальника разведки разбираться с пленным.
Вернувшись в кунг, плотно взялся за Кравченко, который вновь впал в очередной приступ депрессии и бессмысленно пялился в потолок. Начал с Кравченко разговаривать вполне мирно, но услышав его новую фишку, что теперь у него геморрой – я взорвался. Обматерил офицера и сел за телефон, яростно накручивая ручку аппарата.
– Александр Владимирович, – обратился к Чикину, как только услышал его голос в трубке, – обращаюсь к тебе как к товарищу, а не как начальник артиллерии. Давай махнёмся не глядя: ты мне командира батареи капитана Лимонова, а я тебе Кравченко. Заколебал он меня.
Послышался тяжёлый вздох командира дивизиона: – Сейчас, Борис Геннадьевич, мы посоветуемся. – В трубке слышались уже несколько голосов, громче всего было слышно возмущение Пиратова, с которым в основном и советывался Чикин.
Через пять минут бурного и эмоционального обсуждения моего предложения, трубку вновь взял Чикин: – Борис Геннадьевич, мы все вас понимаем, но все также и категорически против такого обмена.
Я с сожалением положил трубку на место и долгим взглядом посмотрел на своего помощника.
– Товарищ капитан, геморрой у вас? Так вот, раз вы никому не нужны, то идите на ЦБУ и стоя дежурьте там. Я уверен, что к утру, геморрой у вас пройдёт. Если вы в течение пяти минут не убудете на ЦБУ, я вас вышвырну из кунга прямо в грязь и на этом для вас война закончится. Это моё окончательное решение.
Кравченко медленно, всем телом повернулся на кровати и долгим взглядом посмотрел на меня, но поняв по моему виду, что он сейчас действительно вылетит в грязь из кунга, вполне бодренько зашевелился и уже через три минуты за ним захлопнулась дверь.
Пять минут спустя в кунг ввалились Чистяков с Гутником, которых сменил Кравченко.
– Борис Геннадьевич, чем вы это его вылечили? Саня прилетел как ошпаренный на дежурство.
Я хотел отшутится, но схватился за трубку зазвеневшего телефона: – Товарищ подполковник, капитан Кравченко – поступило сообщение, что боевики будут прорываться через наши порядки в
