"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

Сантана прикоснулась пальцами к щеке и вытерла слезы, потом вытерла их на другой щеке.

Круз, тяжело дыша, стоял у нее за спиной. Сантана слышала его глубокие вздохи, но не оборачивалась. Она напряженно думала о своей жизни, о ребенке, о том, что ей довелось пережить, о том, как она боролась за Круза.

"И вот, когда, наконец‑то, я победила — Круз принадлежит мне и можно быть счастливой — все напрасно. Все перевернулось…

Иден не любит своего мужа, Круз не любит меня. Но Иден любит Круза, а Круз любит Иден…

А брак?.. Неужели всему мешает брак? Неужели я напрасно поспешила, вырвав Круза у Иден? Вернее, даже не я вырвала Круза у Иден, она сама сделала выбор. И, как сейчас выяснилось, выбор Иден оказался ошибочным, а страдаем теперь все, но больше всех страдаю я. Я люблю Круза, люблю по сей день. А его сердце принадлежит Иден".

Глаза Сантаны увлажнились, но она едва удержалась, чтобы не разрыдаться.

"Он никогда не увидит моих слез", — подумала Сантана, провела рукой по глазам и попыталась улыбнуться.

Она глянула на свое отражение в темном стекле. Оттуда на нее смотрела несчастная молодая женщина.

Сантана попробовала стряхнуть с себя оцепенение и улыбнулась еще раз. Молодая женщина в темном стекле ответила ей виноватой и растерянной улыбкой. Улыбка получилась такой вымученной, что у Сантаны сжалось сердце.

"Господи, неужели все кончено?"

ГЛАВА 6

— Человек, окружив себя вещами, не становится счастливее. — Жизнь двух людей, которые не любят друг друга — настоящая пытка. — Иден отказывается от помощи. — Мейсон Кэпвелл уже знает и про мед, и про пчелок. — Легкие облака похожи на взрывы пушечных снарядов.

Когда СиСи поднялся в спальню, София складывала свое вечернее платье. Она вопросительно взглянула на бывшего мужа.

— Это Мейсон, — коротко сказал СиСи.

— Мейсон?

— Да. Мне пришлось переговорить с ним кое о чем. А что ты делаешь?

София посмотрела в глаза СиСи.

— Давай не будем спорить о том, что я тебе недавно сказала.

— Этого и не нужно делать, ведь я все отлично понимаю, — СиСи остановился в двух шагах от Софии и посмотрел на нее долгим, полным любви взглядом, — твоя болезнь, дорогая, ничего не изменила. И об этом не стоит думать.

— СиСи, я так счастлива, — она уже не складывала, а мяла платье в руках, — я так счастлива, я не вынесла бы твоей жалости.

От этих слов мужчина смутился.

— Дорогая, я только что прочел лекцию своему сыну Мейсону о том, что нельзя упускать в жизни шансы. Когда я ему об этом говорил, то имел в виду нас с тобой — тебя, София, и меня. Гарантии. Ты говоришь, что нет никаких гарантий. А кто имеет какие‑либо гарантии в этой жизни? Знаешь, дорогая, я всю жизнь искал гарантии, всю жизнь подчинял себе людей, окружал себя вещами, предметами… И что? Я стал от этого хоть чуточку счастливее?

СиСи остановился и посмотрел в глаза Софии. Та сложила платье и опустила руки.

— Нет, я не стал счастливее, ни на грамм… счастливее, — сам ответил на свой вопрос СиСи, — единственное, чего я сейчас хочу — это любить тебя, быть с тобой вместе, а еще больше я хочу быть любимым здесь, сейчас и немедленно.

София нервно закусила губу и смотрела на своего бывшего мужа полными любви глазами. Ее взгляд говорил куда больше, чем могли бы сказать самые красноречивые слова.

— София, ведь мы любим друг друга, а от того, что тебе довелось пережить, ты не стала для меня менее желанной. Как тебе доказать это?

София вздрогнула.

— СиСи, мне очень трудно в это поверить, — она улыбнулась.

— Верь, верь мне, — прошептал СиСи и приблизился к счастливо улыбающейся Софии.

— Хорошо, дорогой, я попробую. Что ты хотел мне сказать?

СиСи поднял голову и посмотрел в глаза Софии.

— Я хотел сказать, мне очень жаль, что ты заболела, что все так получилось. Я не хотел оставлять тебя одну, но сейчас нам не о чем беспокоиться. Мы больше никогда не будем одинокими, я сделаю для этого все, что в моих силах, — сказал СиСи и опустил голову.

— Никогда, — повторил он, как бы сам себе, поймал ладонь Софии, крепко сжал и сделал еще один шаг к бывшей жене.

Руки Софии легли ему на плечи, потом сомкнулись вокруг шеи. София потянулась к СиСи, а он крепко обнял ее за талию, нежно прижал к себе, уткнулся в ее пышные светлые волосы. СиСи вновь почувствовал, что возвращаются прежние чувства, те, которые владели им когда‑то очень давно, когда он еще был молод, когда София была совсем юной, обаятельной, когда он волновался, нервничал, переживал почти так, как сейчас.

София прижималась к нему все плотнее и плотнее. Губы СиСи нашли ее губы.

СиСи чуть отодвинулся от Софии, присел и подхватил ее на руки. Она показалась ему необычайно легкой, мягкой и появилось ощущение, что он никогда не выпускал это тело из своих рук, что София всегда принадлежала только ему. Он медленно пошел к широкой кровати.

Он нес женщину бережно и аккуратно, как бокал с драгоценной жидкостью, боясь расплескать. Он нес ее, на ходу ища и находя теплые податливые губы, которые отвечали страстью на его поцелуи.

Не разжимая объятий, СиСи опустил ее на огромную кровать. София, прикрыв глаза, откинулась на подушки…

Сантана первой нарушила тягостное молчание. Она поднялась из‑за стола, посмотрела на Круза.

— Я не хотела выходить за тебя замуж.

— Да, я знаю.

— Я любила тебя, — продолжила Сантана, — и говорила, что жизнь с тем, кто меня не любит, настоящая пытка, Круз.

Глаза Сантаны блестели, Круз не знал, как ее успокоить. Он чувствовал, что жену охватило какое‑то сильное нервное возбуждение.

— Ты это помнишь?

— Да, помню.

— Но ты сказал, что готов к семейной жизни, — продолжала Сантана, нервно вышагивая по гостиной, — ты сказал, что готов жить со мной, готов воспитывать ребенка.