Евгений Онегин. Сборник о любви - Александр Сергеевич Пушкин

Невольно докучает взору

Однообразной наготой.

Скакать верхом в степи суровой?

Но конь, притупленной подковой

Неверный зацепляя лед,

Того и жди, что упадет.

Сиди под кровлею пустынной,

Читай: вот Прадт, вот Walter Scott.

Не хочешь? – поверяй расход,

Сердись иль пей, и вечер длинный

Кой-как пройдет, а завтра то ж,

И славно зиму проведешь.

XLIV

Прямым Онегин Чильд-Гарольдом

Вдался в задумчивую лень:

Со сна садится в ванну со́ льдом,

И после, дома целый день,

Один, в расчеты погруженный,

Тупым кие́м вооруженный,

Он на бильярде в два шара

Играет с самого утра.

Настанет вечер деревенский:

Бильярд оставлен, кий забыт,

Перед камином стол накрыт,

Евгений ждет: вот едет Ленский

На тройке чалых лошадей;

Давай обедать поскорей!

XLV

Вдовы Клико или Моэта

Благословенное вино

В бутылке мерзлой для поэта

На стол тотчас принесено.

Оно сверкает Ипокреной25;

Оно своей игрой и пеной

(Подобием того-сего)

Меня пленяло: за него

Последний бедный лепт, бывало,

Давал я. Помните ль, друзья?

Его волшебная струя

Рождала глупостей не мало,

А сколько шуток и стихов,

И споров, и веселых снов!

XLVI

Но изменяет пеной шумной

Оно желудку моему,

И я Бордо благоразумный

Уж нынче предпочел ему.

К Au я больше не способен;

Au любовнице подобен

Блестящей, ветреной, живой,

И своенравной, и пустой…

Но ты, Бордо, подобен другу,

Который, в горе и в беде,

Товарищ завсегда, везде,

Готов нам оказать услугу

Иль тихий разделить досуг.

Да здравствует Бордо, наш друг!

XLVII

Огонь потух; едва золою

Подернут уголь золотой;

Едва заметною струею

Виется пар, и теплотой

Камин чуть дышит. Дым из трубок

В трубу уходит. Светлый кубок

Еще шипит среди стола.

Вечерняя находит мгла…

(Люблю я дружеские враки

И дружеский бокал вина

Порою той, что названа

Пора меж волка и собаки,

А почему, не вижу я.)

Теперь беседуют друзья:

XLVIII

«Ну, что соседки? Что Татьяна?

Что Ольга резвая твоя?»

– Налей еще мне полстакана…

Довольно, милый… Вся семья

Здорова; кланяться велели.

Ах, милый, как похорошели

У Ольги плечи, что за грудь!

Что за душа!.. Когда-нибудь

Заедем к ним; ты их обяжешь;

А то, мой друг, суди ты сам:

Два раза заглянул, а там

Уж к ним и носу не покажешь.

Да вот… какой же я болван!

Ты к ним на той неделе зван. —

XLIX

«Я?» – Да, Татьяны именины

В субботу. Оленька и мать

Велели звать, и нет причины

Тебе на зов не приезжать. —

«Но куча будет там народу

И всякого такого сброду…» —

И, никого, уверен я!

Кто будет там? своя семья.

Поедем, сделай одолженье!

Ну, что ж? – «Согласен». – Как ты мил!

При сих словах он осушил

Стакан, соседке приношенье,

Потом разговорился вновь

Про Ольгу: такова любовь!

L

Он весел был. Чрез две недели

Назначен был счастливый срок.

И тайна брачныя постели

И сладостной любви венок

Его восторгов ожидали.

Гимена хлопоты, печали,

Зевоты хладная чреда

Ему не снились никогда.

Меж тем как мы, враги Гимена,

В домашней жизни зрим один

Ряд утомительных картин,

Роман во вкусе Лафонтена…26

Мой бедный Ленский, сердцем он

Для оной жизни был рожден.

LI

Он был любим… по крайней мере

Так думал он, и был счастли́в.

Стократ блажен, кто предан вере,

Кто, хладный ум угомонив,

Покоится в сердечной неге,

Как пьяный путник на ночлеге,

Или, нежней, как мотылек,

В весенний впившийся цветок;

Но жалок тот, кто всё предвидит,

Чья не кружится голова,

Кто все движенья, все слова

В их переводе ненавидит,

Чье сердце опыт остудил

И забываться запретил!

Глава пятая

О, не знай сих страшных снов

Ты, моя Светлана!

Жуковский

I

В тот год осенняя погода

Стояла долго на дворе,

Зимы ждала, ждала природа.

Снег выпал только в январе

На третье в ночь. Проснувшись рано,

В окно увидела Татьяна

Поутру побелевший двор,

Куртины, кровли и забор,

На стеклах легкие узоры,

Деревья в зимнем серебре,

Сорок веселых на дворе

И мягко устланные горы

Зимы блистательным ковром.

Все ярко, все бело кругом.

II

Зима!.. Крестьянин, торжествуя,

На дровнях обновляет путь;

Его лошадка, снег почуя,

Плетется рысью как-нибудь;

Бразды пушистые взрывая,

Летит кибитка удалая;

Ямщик сидит на облучке

В тулупе, в красном кушаке.

Вот бегает дворовый мальчик,

В салазки жучку посадив,

Себя в коня преобразив;

Шалун уж заморозил пальчик:

Ему и больно и смешно,

А мать грозит ему в окно…

III

Но, может быть, такого рода

Картины вас не привлекут:

Все это низкая природа;

Изящного не много тут.

Согретый вдохновенья богом,

Другой поэт роскошным слогом

Живописал нам первый снег

И все оттенки зимних нег27;

Он вас пленит, я в том уверен,

Рисуя в пламенных стихах