Стихотворения и поэмы. Кому на Руси жить хорошо - Николай Алексеевич Некрасов

Весь век чудил, дурил,

Да вдруг гроза и грянула…

Не верит: врут, разбойники!

Посредника, исправника

Прогнал! дурит по-старому.

Стал крепко подозрителен,

Не поклонись — дерет!

Сам губернатор к барину

Приехал: долго спорили,

Сердитый голос барина

В застольной дворня слышала;

Озлился так, что к вечеру

Хватил его удар!

Всю половину левую

Отбило: словно мертвая

И, как земля, черна…

Пропал ни за копеечку!

Известно, не корысть,

А спесь его подрезала,

Соринку он терял. —

«Что значит, други милые,

Привычка-то помещичья!» —

Заметил Митродор.

«Не только под помещиком,

Привычка над крестьянином

Сильна, — сказал Пахом. —

Я раз, по подозрению

В острог попавши, чудного

Там видел мужика.

За конокрадство, кажется,

Судился, звали Сидором,

Так из острога барину

Он посылал оброк!

(Доходы арестантские

Известны: подаяние,

Да что-нибудь сработает,

Да стащит что-нибудь.)

Ему смеялись прочие:

“А ну, на поселение

Сошлют — пропали денежки!”

— Всё лучше, — говорит…»

«Ну, дальше, дальше, дедушка!»

— Соринка — дело плевое,

Да только не в глазу:

Пал дуб на море тихое,

И море всё заплакало —

Лежит старик без памяти

(Не встанет, так и думали!).

Приехали сыны,

Гвардейцы черноусые

(Вы их на пожне видели,

А барыни красивые —

То жены молодцов).

У старшего доверенность

Была: по ней с посредником

Установили грамоту…

Ан вдруг и встал старик!

Чуть заикнулись… Господи!

Как зверь метнулся раненый

И загремел, как гром!

Дела-то всё недавние,

Я был в то время старостой,

Случился тут — так слышал сам,

Как он честил помещиков,

До слова помню всё:

«Корят жидов, что предали

Христа… а вы что сделали?

Права свои дворянские,

Веками освященные,

Вы предали!..» Сынам

Сказал: «Вы трусы подлые!

Не дети вы мои!

Пускай бы люди мелкие,

Что вышли из поповичей

Да, понажившись взятками,

Купили мужиков,

Пускай бы… им простительно!

А вы… князья Утятины?

Какие вы У-тя-ти-ны!

Идите вон!.. подкидыши,

Не дети вы мои!»

Оробели наследники:

А ну как перед смертию

Лишит наследства? Мало ли

Лесов, земель у батюшки?

Что денег понакоплено,

Куда пойдет добро?

Гадай! У князя в Питере

Три дочери побочные

За генералов выданы,

Не отказал бы им!

А князь опять больнехонек…

Чтоб только время выиграть,

Придумать, как тут быть,

Которая-то барыня

(Должно быть, белокурая:

Она ему, сердечному,

Слыхал я, терла щеткою

В то время левый бок)

Возьми и брякни барину,

Что мужиков помещикам

Велели воротить!

Поверил! Проще малого

Ребенка стал старинушка,

Как паралич расшиб!

Заплакал! пред иконами

Со всей семьею молится,

Велит служить молебствие,

Звонить в колокола!

И силы словно прибыло,

Опять: охота, музыка,

Дворовых дует палкою,

Велит созвать крестьян.

С дворовыми наследники

Стакнулись, разумеется,

А есть один (он давеча

С салфеткой прибегал),

Того и уговаривать

Не надо было: барина

Столь много любит он!

Ипатом прозывается.

Как воля нам готовилась,

Так он не верил ей:

«Шалишь! Князья Утятины

Останутся без вотчины?

Нет, руки коротки!»

Явилось «Положение», —

Ипат сказал: «Балуйтесь вы!

А я князей Утятиных

Холоп — и весь тут сказ!»

Не может барских милостей

Забыть Ипат! Потешные

О детстве и о младости,

Да и о самой старости

Рассказы у него

(Придешь, бывало, к барину,

Ждешь, ждешь… Неволей слушаешь,

Сто раз я слышал их):

«Как был я мал, наш князюшка

Меня рукою собственной

В тележку запрягал;

Достиг я резвой младости:

Приехал в отпуск князюшка

И, подгулявши, выкупал

Меня, раба последнего,

Зимою в проруби!

Да как чудно! Две проруби:

В одну опустит в неводе,

В другую мигом вытянет —

И водки поднесет.

Клониться стал я к старости.

Зимой дороги узкие,

Так часто с князем ездили

Мы гусем в пять коней.

Однажды князь — затейник же!

И посади фалетуром

Меня, раба последнего,

Со скрипкой — впереди.

Любил он крепко музыку.

«Играй, Ипат!» А кучеру

Кричит: «Пошел живей!»

Метель была изрядная,

Играл я: руки заняты,

А лошадь спотыкливая —

Свалился я с нее!

Ну, сани, разумеется,

Через меня проехали,

Попридавили грудь.

Не то беда: а холодно,

Замерзнешь — нет спасения,

Кругом пустыня, снег…

Гляжу на звезды частые

Да каюсь во грехах.

Так что же, друг ты истинный?

Послышал я бубенчики,

Чу, ближе! чу, звончей!

Вернулся князь (закапали

Тут слезы у дворового,

И сколько ни рассказывал,

Всегда тут плакал он!),

Одел меня, согрел меня

И рядом, недостойного,

С своей особой княжеской

В санях привез домой!» —

Похохотали странники…

Глонув вина (в четвертый раз),

Влас продолжал: — Наследники

Ударили и вотчине

Челом: «Нам жаль родителя,

Порядков новых, нонешних

Ему не перенесть.

Поберегите батюшку!

Помалчивайте, кланяйтесь,

Да не перечьте хворому,

Мы вас вознаградим:

За лишний труд, за барщину,

За слово даже бранное —

За всё заплатим вам.

Недолго жить сердечному,

Навряд ли два-три месяца,

Сам дохтур объявил!

Уважьте нас, послушайтесь,

Мы вам луга поемные

По Волге подарим;

Сейчас пошлем посреднику

Бумагу, дело верное!»

Собрался мир, галдит!

Луга-то (эти самые),

Да водка, да с три короба

Посулов то и сделали,

Что мир