Семиречье в огне - Зеин Жунусбекович Шашкин

— Бокин!

— Разве он жив?

— Будто с неба свалился!

Протискиваясь между людьми, Сят устремился к пе­редним рядам. Токаш двигался вслед за ним, бросая взгляды по сторонам. Он сел недалеко от Сята. Токаш держался смело, как ни в чем не бывало. Озадаченный Джайнаков поздоровался с ним кивком головы. Токаш ответил тем же и посмотрел в сторону Закира. Тот сразу отвернулся. Токаш после суда впервые сейчас встретил­ся с Закиром. Ожирел Закир, как свинья, еле дышит...

— Дорогие граждане! — нарушил тишину Джай- наков.

Токаш усмехнулся глазами: «Ого, даже голос изменил­ся, с властными нотками...»

Совет алаш-ординцев открыл свое заседание. Пред­седателем избрали Сята. О политическом положении до­клад сделал Джайнаков.

— Над страной опять нависла опасность. С запада надвигается красная саранча, губит народную жизнь. Где она проходит — там ничего не растет. Сейчас она достигла Ташкента, часть ее повернула на Семиречье. Мы знаем, что последует за этим. Начнется отречение от веры. Мы на это не пойдем. Мы будем твердо стоять под знаменем «Алаша» и победим, ибо нам светит солнце!

Токаш слушал с удивлением. Джайнаков не тот, что был, он стал опытнее. И речь складная. Аксакалы кива­ют, одобряя его слова. Джайнаков распалялся, он все злее ругал красных. -

Токаш сдерживался. Надо молчать, иначе нельзя!

Джайнаков продолжал:

— Наши соседи, мусульмане-кокандцы, создали са­мостоятельное государство, подняли свой шанрак.* Но дела у них плохи. Они со всех сторон окружены врагами. Посланный нами представитель вернулся (по случаю болезни он сегодня здесь не присутствует). Я сообщил вам привезенные вести. Что будем делать? Пока мы вот

так сидим, враг не дремлет. Что скажете, дорогие ак­сакалы?

Джайнаков закончил речь и сел за стол рядом с Сятом.

— Кто поделится мыслями?— спросил Сят тихим го­ лосом, не вставая с места.

Закир крикнул:

— Пока для нас нет надежнее правителя, чем атаман!

— Еще кто скажет?

— Скажу от имени веры,— поднялся хальфе из Кас- тека, выдвинув остроконечную бороду. Сначала он по­шевелил губами, видимо прочитал молитву, затем провел ладонями по лицу.— Атаман — иноверец. Мы должны держаться подальше от него, чтобы не навлечь немилость господа бога. Если мало Кокандского эмирата, сеть ста­рая Бухара. Чего нам бояться? Посылай туда послов, сын мой! Аминь! — хальфе опять провел ладонями по лицу и сел.

Токаш удивился и обрадовался: алаш трещит по швам, подобно халату, сшитому неумелыми руками.

— До Бухары очень далеко, святой отец! Чего мы бо­имся Ташкента — он под боком? — послышался тот же знакомый молодой голос.

Токаш не видел смельчака, но уже догадался, что это голос Сахи. Еще не стих смех молодежи, поддержавшей эти слова, как поднялся незнакомый аульный казах, Наступив на полу своего поношенного халата, он спотк­нулся. Мерлушковая шапка слетела с его головы и упала к ногам Токаша. Смущенный этим, казах поднял шапку, заговорил с трудом — бусинки пота катились по его щекам.

— Я житель Илийской волости, приехал сюда на ба­зар! Те слова, которые вы здесь произносите, для меня непонятны. Только вчера наших плачущих детей пугали словом: «атаман», а здесь говорят о надежном правите­ле... непонятно!— Капелька нота покатилась по морщи­нистому лбу. Казах стер ее и сел.

Токаш решил, что молчать он тут не будет, однако и не скажет всего сразу. Он попросил слова. В зале опять установилась тишина. Джайнаков съежился, ничего хорошего не ожидая, ближе подвинулся к Сяту. Токаш внима­тельно посмотрел в лица тем, кто находился поближе — одни отводили глаза в сторону, другие краснели.

— Вот что, родные!.. В пути встречается много неров­ностей, в жизни много непознанных тайн, человек откры­вает их не за один день. Сколько он живет, столько же и спотыкается, ищет новые пути. Перед смертью он сожа­леет, что чего-то не знал, а если бы знал, то не допус­тил ошибки. Мы испытали горечь такого сожаления во вчерашних кровопролитиях, когда не смогли отличить друзей от врагов. Мы тогда попали в беду, а потом доса­довали и сожалели. Но видно, вы не извлекли пользы для себя из этого урока и сегодня опять слушаете пустые разговоры. Как же это так? Неужели хотите споткнуть­ся на том же месте, хотите снова пролить кровь? Не луч­ше ли посмотреть, что делает передовой народ и брать с него пример? — Токаш повернулся, окидывая всех взглядом. Его слушали молча, кое-кто с любопытст­вом.— Давайте же поступим разумно, чтобы потом не со­жалеть. Атаман только вчера проливал, как воду, кровь казахского народа. Вы, аксакал, правильно сказали, что при слове «атаман» дети в аулах переставали плакать. Как же можно забыть об этом? Если Закир поддержи­вает атамана, то нет в этом ничего удивительного, он— его друг. Вчера они были заодно...

Закир встал с места и, пробормотав: «Ах, чтоб тебе!», пошел к двери. Сят хотел его остановить:

— Закир-аксакал, куда вы?

— Наверное пойдет к атаману и донесет на меня. Это ему не впервой. Пусть идет! — Токаш чуть заметно улыб­нулся, а группа молодежи, стоявшая у входа, поддержа­ли его, дружно засмеялась и загородила дорогу Закиру.

— Заканчивай, Токаш! — насупился Сят. Ему не понравились слова Токаша о Закире. Пусть! Токаш не мог отказаться от удовольствия кольнуть Закира.

— Уважаемый хальфе назвал Бухару. Все это чепу­ха, помутнение в глазах... По моему мнению, нам ненуж­на никакая опека. Мы сами можем создать самостоятель­ное правительство.

— Правильно сказано.

— Браво, джигит!

— Мы тоже за это!

Это загудела молодежь. Сят успокаивал, призывая не шуметь. Его не слушали. Джайнаков закурил папиросу. Богачи бросали на Токаша злобные взгляды, но высту­пить не решались. Некоторые стали протискиваться к вы­ходу.

Поднялся Сят — он говорил мягко и долго. Под ко­нец поддержал мысль о создании самостоятельного управ­ ления, высказанную Токашем. И ни одним словом не об­ молвился об атамане и Бухаре. Он следовал своей давней привычке — лисьей повадке: не портить отношения с другими. Когда дело дошло до голосования, большинство было за самостоятельность.

С собрания Токаш вышел с группой молодежи.

Глава 25

Если бы Токаш прямо предложил протянуть руку со­ветскому Ташкенту, муллы в чалмах и бородатые богачи стали бы голосовать за союз с атаманом. Лучше всего держаться подальше от атамана и ждать удобного мо­ мента. Он уже недалеко!..

Токаш начал сколачивать группу молодежи. Кроме Сахи, тут был Ораз, большеголовый парень с острыми глазами, кудрявый Жакупбек, смуглый уйгур