Мимочка - Лидия Ивановна Веселитская
Короче, Мимочка, «кто беден, вам не пара». Да и maman никогда не допустит вас «плодить нищих», по ее выражению… A maman опытна и знает, что говорит. Она знает, каково жить на маленькие средства!
Другая перспектива: отложить надежду на замужество и примириться с мыслью остаться никому не нужной старой девой. (Это хорошенькой-то Мимочке, которая уже с семи лет знала, что ей к лицу, и плакала, если ей повязывали на голову не ту ленточку, которую ей хотелось!)
Но положим, она откажется от надежды на замужество. Чем же жить в таком случае, как существовать, если, Боже сохрани, умрет maman (а она непременно когда-нибудь умрет) и некому уже будет заботиться о туалетах Мимочки и о ее пропитании, некому будет продавать и закладывать вещи, выпроваживать кредиторов, занимать и слезно вымаливать денег у родных и знакомых. Мимочка – такой ребенок; она пропадет одна… Жить ей своим трудом? Самой зарабатывать свой кусок хлеба? Сделаться женщиной-врачом, женщиной-кассиром, бухгалтером?.. Но Мимочку воспитывали совсем не в таких идеях!..
О медицине лучше уж не будем и заговаривать. При одной мысли, при одном воспоминании о поминутно потупляемых невинных глазках Мимочки я не решаюсь предложить ей такое неприличное занятие, как изучение анатомии. А ее нервы!.. Вы знаете, Мимочка такая трусиха, что каждый вечер, прежде чем лечь спать, она шарит с зажженной свечой у себя под кроватью, под креслами и стульями, желая убедиться, не сидит ли там Рокамболь, сэр Виллиамс или какой-нибудь страшный нищий. Она заглядывает даже в душники… Она всего, всего боится! Как же вы заставите ее приучить себя к зрелищу страданий, крови, смерти?
Не менее нелепо представить себе Мимочку конторщицей, положим, хоть в правлении какой-нибудь железной дороги, – представить себе ее в комнате, уставленной столами и конторками, за которыми сидят все страшные, незнакомые мужчины. Да ведь все они влюбятся в нее, все они будут за ней ухаживать! И вообще, сидеть ей с десяти часов утра до пяти вечера в одной комнате с мужчинами… Как хотите, это неприлично! Не думайте, что Мимочка так-таки уж никогда и не сидела в одной комнате с мужчинами. Она даже носилась в их объятиях, под чарующие звуки модных вальсов, исполненных Розенбергом, Шмидтом или Альквистом. Сказать по правде (и по секрету), молодой гвардеец даже не раз целовал ее в укромных уголках и до, и после «предложения». Но, во-первых, она никому не говорила об этом, кроме своей подруги m-lle Х. и Дуняши, своей горничной, так что maman, да и вообще никто и не подозревает этого; а во-вторых, ведь он был же все-таки ее женихом. Да наконец, если б даже и все вальсировавшие с Мимочкой целовали ее, – не спорю, это было бы дурно, очень дурно, – но все-таки, мне кажется, это было бы менее неприлично, чем сидеть ей целыми днями в какой-то конторе. Все эти вальсёры по крайней мере люди ее круга, принятые в обществе ее знакомых, а ведь кто их знает, кто они там такие в этой конторе?.. Может быть, жиды, мещане… А кто ж поручится, что и там не будут целовать Мимочку? Она еще такой ребенок!..
Может быть, Мимочка могла бы давать уроки, courir le cachet[20]? Но уроки чего, французского языка? Она прочла Понсон дю Террайля и К°, прочла и Белло и Мало́, прочла Октава Фёлье, и Дюма-Фиса, но о грамматике она имеет самое смутное понятие; а от учительницы требуется знание грамматики. И потом давать уроки – это опять-таки значит бегать одной по улицам, рисковать быть принятой бог знает за кого… Бедная Мимочка так миловидна и женственна, что если подле нее нет приличной компаньонки, а за ней лакея, то ее можно принять бог знает за кого!
Мимочка не умеет ни шить, ни кроить, ее не учили этому; да и не портнихой же сделаться ей, в самом деле! Она умеет только вырезать абажуры и вязать frivolité. Но ведь вязанием frivolité много не заработаешь.
Словом, очевидно, что все эти толки о женском труде, о женской самостоятельности оказываются чистейшим вздором. Да и к чему мудрить, когда призвание и обязанности женщины указаны ей Богом и природой. Она должна быть женой и матерью, подругой мужчины, из ребра которого ее для него и создали. А потому Мимочка, ждите, ищите и ловите себе жениха, конечно, надежного и «обеспеченного». Вот вам третья перспектива, третий (и, кажется, единственный и возможный для вас) исход из вашего настоящего положения.
Есть женихи, самой судьбой предназначенные для Мимочки, для бедной, но избалованной, в роскоши взращенной и не привыкшей к лишениям девушки. Женихи эти бывают двух категорий. Или это богатые старые холостяки, растратившие в бурно проведенной молодости и силы, и здоровье, и ум, и чувство, растратившие все, кроме своих слишком легко доставшихся им денег, изведавшие всего, что могли дать им эти деньги, – неизведавшие еще только обладания своей «собственной» невинной, молодой и хорошенькой женой, купить которую, впрочем, никогда не поздно. Или же это старые холостяки, в противоположность первым, начавшие жизнь и карьеру с нужды и лишений, робкие, расчетливые, во всем отказывавшие себе в молодости, сколотившие правдами и неправдами желанный капиталец и достигшие наконец вожделенного чина, положения, времени и возраста, положенного ими для вступления в брак с молодой и хорошенькой девушкой.
Небо не осталось глухо к мольбам maman и посылает ей Спиридона Ивановича. Через тетушек и кумушек ведется сватовство, устраиваются смотрины; разумеется, все происходит самым приличным образом.
Спиридон Иванович может быть глуп или умен, добр или недобр; он может быть человеком нравственным или безнравственным, дурным или хорошим – все это оттенки неважные; важно же и несомненно то, что он человек солидный, пожилой, опытный и «обеспеченный», лысый, обрюзгший, страдающий катаром и ревматизмами, может быть, и подагрой…
Неужели выйти за него замуж? Maman стоит за Спиридона Ивановича. Мимочка, верьте maman: она умнее, опытнее вас, она знает жизнь. А вы, что вы знаете? Романы?.. «La vie n’est pas un roman»[21], – говорят вам; скоро вы и сами убедитесь в том, что это правда.
И Мимочка покоряется. Она дает свое согласие, кокетливо подсмеиваясь над Спиридоном Ивановичем и заранее победно притопывая носком башмачка, под которым она намерена держать своего
