Магазинчик бесценных вещей - Лоренца Джентиле

Лоренца Джентиле

Магазинчик бесценных вещей

Original Title:

LE COSE CHE CI SALVANO

by Lorenza Gentile

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Copyright  2021 Lorenza Gentile

 Giangiacomo Feltrinelli Editore Milano

Translation rights arranged through Vicki Satlow of The Agency srl.

 Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2024

* * *

Посвящается Мартино

Жизнь – это бесконечное безрассудство.

Жуан Гимарайнш Роза

Нет человека, который был бы как остров[1].

Джон Донн

Чинить – значит склоняться над вещами с любовью.

Наталия Гинзбург

1

Выбросить – значит упустить возможность, нередко лучшую. Для чего мне вдруг может понадобиться ассорти из проводов, две перегоревшие лампочки, походный компас, свисток, коробка латексных перчаток, восемнадцать обмылков, тридцать пять втулок из-под туалетной бумаги, столик в стиле рококо с подклеенной ножкой, брезент, фонарик на солнечной батарейке, резная трость, абажур без лампы и гравированный нож для писем с изображением цветка?

Что ж, в этом и суть: рано или поздно все может пригодиться. Спасенная вещь может однажды спасти тебя.

Кто-то, начиная жизнь с чистого листа, уезжает на край земли, я же поехала в Милан. Пять лет назад, к бабушке, просить совета. Я была одна в целом свете, и только она могла бы мне помочь. Но вечером перед моим приездом она легла спать пораньше с легкой головной болью – и больше не встала, оставив меня наедине с моей тоской, сумкой для инструментов и глиняной фигуркой гуся в кармане.

Район остался тем же, что в детстве: магазинчики, брусчатка, трамвай, мостик, церковь. В нем все было совершенно, он принял меня, и теперь я не покидаю его пределов. Никогда не знаешь, что может случиться с тобой снаружи.

На севере, между нами и центром города, проходит окружная дорога. Какие только представители рода человеческого не снуют по ней вдоль и поперек! Кто-то бежит в офис, в рюкзаке ноутбук, в глазах вопрос: «Зачем я это делаю?» Отсутствие выбора – для кого-то облегчение. А когда чувствуешь себя творцом своей судьбы, любое действие становится борьбой: если проиграешь – значит, с тобой что-то не так. Мне бы хотелось подойти к таким людям, обнять их и сказать: «Мне это знакомо».

А кто-то проводит на окружной дни, волоча всю свою жизнь за собой, как чемодан, потому что потерял дом. Это люди, которых засосал мегаполис, чтобы потом выплюнуть. Привычные и незаметные, как призраки. Каждый со своей историей. Я знаю об этом от Анджелины, она слушает их, когда они заходят к ней в бар[2] под названием «Ничто». «Это способ вернуть им существование», – заметила я однажды, и она согласилась.

Иногда за целый день никто даже не посмотрит мне в глаза, и я спрашиваю себя, есть ли я еще на этом свете. Вот в лесу падает дерево. Есть ли шум от падения, если некому слушать? Я думаю, что нет: мир не может существовать, если нет того, кто за ним наблюдает. Так и мы: существуем, только когда на нас кто-то смотрит, когда нас кто-то слушает, когда кто-то признает, что мы есть. Поэтому мне и нравится приходить в «Ничто» и помогать Анджелине. Может, я не очень много говорю, но я слушаю – и чувствую себя живой.

По стоящей в пробках окружной ходит множество людей, застрявших на полпути, – как гусеницы, которые еще не знают, станут ли бабочками. Появится ли у них когда-нибудь в глазах этот вопрос: «Зачем я это делаю?» Будут ли они возить за собой тележку со всеми своими вещами? Или будут наблюдать вечерами закат из своего пентхауса в центре? Вернутся ли туда, откуда приехали? Встречусь ли я с ними на лестнице?

Мой район очень спокойный. С востока и запада он ограничен двумя каналами – очень важная черта. Вода напоминает тебе, что ты всегда можешь отчалить. Я стою и наблюдаю за ее течением – оно дарит мне чувство легкости и свободы, будто однажды я смогу начать все сначала, разобрать прошлое, как старый шкаф, и собрать из него что-то новое.

Тем чудакам, которые ловят рыбу в канале, быть может, кажется еще более странным, что мы едим замороженную суповую смесь из супермаркета, где намешаны восемь видов рыб и ракообразных, импортированных из Индии, Китая, Перу, Греции, Аргентины и Индонезии, собранных вместе еще в какой-нибудь стране и приправленных сульфитами и прочими добавками. Возможно, стоит отстоять свою точку зрения, но я не решаюсь. Мне нравятся люди, и я хочу нравиться им, поэтому молчу, когда ловлю на себе косой взгляд, и улыбаюсь, как бы извиняясь за то, что я такая странная.

По правде говоря, в свой Ноев ковчег я бы не стала брать супермаркет. Зачем покупать, скажем, шампунь, содержащий нефтепродукт парафин, когда можно помыть голову кашицей из нутовой муки с теплой водой?

Зачем покупать китайскую вазу, если есть бутылка из-под стирального порошка, которую к тому же можно найти на улице? И зачем вообще покупать порошок, если есть уксус, сода и хозяйственное мыло?

Мы тратим время на работу, которая нам не нравится, чтобы покупать вещи, которые нам не нужны. А на самом деле нужно просто уметь вертеться. Меньше работать и больше вертеться, как говорил мой отец.

Работы на свете какой только нет, я вот работаю в нашем доме мастером. Часто люди мне не доверяют, говорят, не женское это дело. Обычно мастера – это мускулистые мужчины в униформе. Что ж, униформу ношу и я – джинсовый комбинезон, к которому я пришила карманы. И когда кто-то узнаёт, сколько всего я могу починить, собрать, разобрать, почистить и прикрутить, то, как правило, звонит мне.

Для хорошей жизни многого не нужно. Кроме умения вертеться, нужно немножко хорошего настроения. Но хорошее настроение смастерить не получится, да и на дороге его найти сложновато.

Кто-то говорит, что жить одному грустно, особенно когда тебе двадцать семь лет, как мне. По крайней мере, никто не предъявляет претензий, когда я улыбаюсь с застрявшей в зубах зеленью или надеваю разные носки. И в конце концов, я не одна. В моей жизни есть синьора Далия, консьержка нашего дома; Трофео, мой шестидесятилетний сосед, который еще ни разу не вымолвил ни слова; Анджелина, хозяйка забегаловки «Ничто», и ее сын Эудженио, который хочет стать водителем автобуса; и не будем забывать про владельцев магазинов по соседству и всех людей, с которыми я сталкиваюсь, бегая по делам, с которыми мы обмениваемся улыбкой и порой желаем друг другу доброго дня. Эти любезности значат очень много – это искры, которые зажигают день. В такие моменты я чувствую себя одним целым с жизнью и будущее меня пугает чуть меньше.

Иногда я просыпаюсь среди ночи с колотящимся сердцем и мне кажется, что я все еще в деревне. В дверях стоит мой отец в клетчатой рубашке, с нечесаной бородой и говорит мне, что с кошмарами нужно встречаться лицом к лицу, ведь они часть нашей жизни. Он боролся со своими двадцать лет. Бывали периоды, когда моя коллекция кошмаров пополнялась каждый день, мне было до ужаса страшно, но признавалась я в этом только своему брату Андреа. Он когда-то вычитал в подобранной на улице книжке, что это последствия психологического стресса. Он говорил, что я, вероятно, страдаю от этого стресса, так что в какой-то момент рассказывать ему о кошмарах я перестала. Если мне снился кошмар, я молчала и старалась о нем забыть. От мысли, что со мной что-то не так и что