Плач умирающих звёзд - Стейс Крамер

в своей семье. Они с матерью обоюдно решили ходить к психологу. Кармэл понимала, что дочери не восстановиться без квалифицированной помощи после всех навалившихся на нее проблем. Ключевой же ее проблемой было то, что произошло в Тайсе. Никки хоть и старалась убедить Кармэл в том, что она уже давно обо всем забыла, и это ее ничуть не ранило, но мать знала, что все на самом деле обстоит не так. Никки нужна помощь. Да и самой Кармэл тоже. Ей хотелось разобраться в себе, в своих чувствах к Бронсону и к Никки, а также понять, связаны ли ее образ жизни и все совершенные ею ошибки с ее детством, в котором не было ни любви, ни капельки тепла (она рано потеряла родителей – их частный джет потерпел крушение, жила с дедом, который и оставил ей громадное наследство. Внучкой тот особо не интересовался, тонул в своих делах и заботах. За весь год он мог сказать ей слов десять, не более).

Еще Никки не могла промолчать о своих впечатлениях от первых мгновений на свободе. Подруги ее слушали взахлеб и про себя отмечали, как сильно она изменилась в лучшую сторону и как неизменно сильно они любят ее.

– …И теперь день освобождения я называю своим вторым днем рождения, – говорила Никки. – Я словно заново учусь жить, чувствовать, дышать. Я хочу наслаждаться каждой секундой. Хочу ощущать жизнь во всей ее полноте. Как я счастлива снова быть здесь, с вами. Я так благодарна за вашу дружбу, за то, что вы были рядом, даже когда я не могла быть с вами физически. Спасибо за то, что вы были со мной в самые темные дни. Я люблю вас больше, чем могу выразить словами.

– Никки, ты – эта развалюха! – вдруг заявила Искра.

– Чего-чего, любименькая?

– Я забыла добавить «как». Ты КАК эта развалюха.

– А, ну это меняет дело…

– Кажется, я поняла, что Искра имеет в виду, – сказала Диана. – Этой развалюхе не страшны ни ветры, ни грозы, ни время. Она выдержала все ненастья, каждый натиск непогоды. И вот ты, Никки, такая же. Несмотря на трещины, множество ран, ты стоишь. И в этой стойкости – твоя сила, твоя непобедимость.

– Да, именно это я и хотела сказать. Спасибо, Диана! – возликовала Героева.

– Складно… А с каких это пор вы начали так хорошо понимать друг друга? – изумилась Калли. – Ну ладно. Я, если что, разделяю ваше мнение. Выпьем за «развалюху» Дилэйн!

– Ха, вы тоже стойкие «развалюхи», курочки мои, – хмыкнула с довольной улыбкой Никки. – А вообще наша непобедимость кроется в другом… «Пока мы вместе, с нами ничего не случится». Чьи это слова?

– Джел… – ответила Диана.

– Ориан, лодка, морской червь, – вспомнила Калли и уже приготовилась смахивать навернувшиеся слезы.

– Да-да… – печально кивнула Никки. – Искра, мы отдыхали вчетвером. Плыли на лодке. И наша Джел решила напугать нас. Она достала со дна какую-то жутко противную живую штуку. От страха мы так раскачали лодку, что она перевернулась. А тут еще и заштормило… Каждая из нас могла погибнуть. Мы выжили только благодаря тому, что были едины. «Пока мы вместе, с нами ничего не случится»… – повторила задумчиво Никки. – Мы снова вместе. В этом и есть наша сила. Пока мы держимся за руки, мы способны преодолеть любые препятствия.

И они взялись за руки. Безмолвное понимание вспыхнуло между ними. Они теперь – единая крепость, что выстоит и даже будет процветать перед лицом самых тяжелых испытаний.

Глава 36

… – Нам нужно держаться порознь, – сказал Элай, кое-как собравшись с силами. – Иначе мы уничтожим весь мир.

– Нет… Нет, нет! Я готова простить тебя! И… и ты сможешь меня простить. Мы брат и сестра. Одна кровь и плоть! Мы умрем друг без друга!

– Я умру без сердца, без головы. Без всего остального я смогу жить, – злобно пробормотал Элай.

– Да?.. – спросила Рэми, и по лицу ее прошлась нервная судорога. – А вот моя жизнь без тебя невозможна. И сейчас я тебе это докажу.

Рэми выдернула из своей прически палочку и прислонила ее острый конец к набухшей венке на запястье.

– Опять эти дешевые манипуляции! – рассвирепел Элай. – Мне на колени упасть? Ноги твои расцеловать? В любви поклясться? О, тебе бы этого очень хотелось!

Он медленно шагал к ней. Элай и не был бы против того, чтоб сестра прикончила себя, до такой степени она ему осточертела. Но ведь Рэми ничего серьезного с собой не сделает, он это понимал. Тут просто очередная истерика напоказ. Сейчас эта припадочная изрежет себя всю, а родители потом всыпят ему по первое число за то, что он довел бедную девочку до такого состояния. Вот его крест – вечно спасать Рэми и вечно чувствовать себя виноватым за все ее страдания.

– Стой на месте и смотри! Наслаждайся! – крикнула Рэми.

Со стороны казалось, что Рэми совершенно не владеет собой, но на самом же деле она все отлично контролировала. Более того, она получала удовольствие от сего процесса. Элай боится, он хочет спасти ее! Она все еще нужна ему! В этом-то Рэми и хотела убедиться. Это просто игра, проверка. Она еще немножко помучает его, понаслаждается, а потом обнимет, попросит прощения за все. Да, так Рэми и планировала поступить.

– Услышь меня, безумная! Остановись!

Элай был теперь так близко, что ему без труда удалось схватить сестру за руку. Рэми бросила палочку, разрыдалась и уткнулась лицом в грудь брата.

– Как же сложно с тобой, сестрица, – прошептал Элай уставшим голосом.

– Ты любишь меня. Все равно любишь. Я знаю.

– Конечно, люблю… Вся моя жизнь сводится к тому, чтобы любить тебя. Это единственное, что у меня получается по-настоящему хорошо и без усилий.

Рэми чуть отпрянула от брата, посмотрела в его беспокойные глаза. Элай все еще не мог расслабиться, боялся, каждую секунду ожидал, что сестра еще что-нибудь безумное учудит.

– Элай, если я потеряю тебя, то умру. Это не просто слова, не угроза. Я правда умру. Ты очень сильно нужен мне.

Он погладил ее по спине, вздохнул с грустной улыбкой.

– И все-таки попробуй пожить хоть несколько месяцев без меня.

– А где ты будешь? Куда ты собрался? – сразу взволновалась Рэми, вцепившись в брата.

– Хочу уехать в Тайс на все лето. Осенью обратно. За это время я немного успокоюсь, а ты, может быть, приведешь в порядок свои мозги. И тогда мы начнем все заново.

– Начнем все заново… Ты вернешься, да?

– Обязательно.

– Ты уедешь, а я буду