Идущая навстречу свету - Николай Иванович Ильинский
Близким по духу Меркулову Владимиру Николевичу, Кобулову Богдану Захаровичу, Гоглидзе Сергею Арсентьевичу, Мешику Павлу Яковлевичу, Влодзимирскому Льву Емельяновичу, далеко не русским людям, Лаврентий Павлович Берия доказывал:
— Время, пришло время, друзья мои, когда все союзные республики могут отделиться, освободиться от экономической зависимости от центра, выйти из СССР, а при желании создать даже новую федерацию… Пожалуйста!.. Зачем же поддерживать несправедливость… Астрахань чей город? Не русский, а татарский — вернуть его татарам… И вообще, Татарстану надо присвоить статус союзной республики и обеспечить ей доступ к Каспийскому морю… Это было бы справедливо!..
И пошли разговоры во всех республиках: «Мы кормим весь Советский Союз!» Даже Эстония, имевшая в 1990 году ВВП 0,7 процента в тысячах долларов против 60,33 процентов в РСФСР и получавшая дотаций из государственной казны на душу населения двадцать тысяч долларов, с пеной у рта доказывала: «Мы… мы… мы!..» Даже, казалось бы, богатая Украина с ее плодородными полями датировалась в размере девятисот долларов на душу населения! А русские «лодыри» и «пьяницы», по утверждениям местной национальной элиты, добавляли в государственный кошелек от «каждой своей души» более пяти тысячи долларов. Но молчал терпеливый русский человек — коль надо, стало быть, надо.
IV
Новая служба — отдел статистики, хотя и в министерстве внутренних дел республики, не устраивала Григория Васильевича. Но полковник Пыко считал это временным явлением — придет время, и опыт его понадобится в другом деле. Пусть пламя политического бандитизма в западных областях затухает, а в некоторых районах о нем напоминают лишь кладбища с похороненными на них «восточниками», то есть работниками милиции, призванными сюда в трудное время из других областей страны, вплоть до Камчатки, однако совершалось еще немало уголовных преступлений, много было правонарушений и в экономической сфере жизни. Таких преступлений и правонарушений прибавила амнистия, подписанная Председателем Президиума Верховного Совета СССР Климентом Ефремовичем Ворошиловым, но в народе неизменно именовавшаяся «бериевской».
Лаврентий Павлович, обуреваемый жаждой власти, затевал лишь ему понятную, с прицелом на вожделенную свою мечту, реформу правоохранительных органов. Напрасно говорили, что, мол, сила есть — ума не надо. Нет, здесь и сила нужна была, и без ума было не обойтись, но как обхитрить этого мужичка Никитку Хрущова? И вспомнилось Лаврентию Павловичу ленинское «О главном звене».
«А главное звено, — сказал он сам себе, — это госбезопасность в соединении с органами внутренних дел… Здесь же не только милиция, но и целые дивизии хорошо экипированных внутренних войск… Возьмусь за это звено и выдерну всю цепь. И этой цепью…» — Он стукнул кулаком по столешнице и скрипнул зубами.
Машина мягко прошуршала по мелким льдинкам, появившимся под утро на дороге, и остановилась у особняка под номером 28 на Малой Никитской. Лаврентий Павлович приехал из ближней дачи в Сокольниках, которые после войны долгое время представляли собой пригород столицы. Никакой особой роскоши — три комнаты, бильярдная. Притом все это было государственной собственностью. Если бы не Леля Дроздова, по существу гражданская жена Берии, то ничего бы примечательного на этой даче и не было бы. Леля была совсем молоденькой, взял он ее к себе школьницей. Что поделаешь, любовь, седина в бороду, а бес в ребро. Девочка эта родила от него дочку, которую назвали Мартой. И так он жил на две семьи: кровь кавказская. Официально Лаврентий Павлович был женат на Нино Гегечкори, родившей ему в 1924 году сына Серго. Несмотря на любвеобильность мужа, Нино Теймуразовна всегда и во всем поддерживала супруга в его непростой деятельности и была ему самым преданным другом.
Вспомнил Лаврентий Павлович свой приезд в Москву на новую службу. Семья его тогда ютилась в доме политкаторжанина на улице Чаплыгина — место вроде престижное. Но домочадцев у Лаврентия Павловича было столько, что даже Сталин, посетивший давнего соратника, говорил, улыбаясь в усы:
— Это же муравейник!.. Перебирайтесь в Кремль…
— Зачем, товарищ Сталин, нам и здесь уютно — все вместе, — ответил за всех Серго.
— Ладно, — махнул рукой Иосиф Виссарионович, — как хотите… Я сам распоряжусь, пусть какой-нибудь особняк подберут.
И Берия с домочадцами перебрался в окрестности села Ильинское, что по Рублевскому шоссе. Сталин снова приехал их проведать. Глянул на небольшой домик из трех комнатушек и, недовольный, покачал головой:
— Я в ссылке лучше жил…
Вот тогда-то они и переехали на дачу рядом с Кагановичем и Орджоникидзе, а позже и в особняк на Малой Никитской, где помимо Лаврентия Павловича и его жены Нино Теймуразовны жил сын Серго с женой Марфой Пешковой, внучкой Максима Горького, а также трое их детей — Нина, Надежда и Сергей. А еще и прислуга, охрана, операторы секретного пункта связи, курьеры, на правах члена семьи жила также немка-учительница, которую даже знакомили со Сталиным, и почти постоянно гостили многочисленные родственники с Кавказа. Собственно лично самому Лаврентию Павловичу Берии с женой оставались две комнаты. Была возможность зажить и ему по-княжески. В Москве поднималась выше всех высотка на Котельнической набережной. Она, по задумке, строилась для сотрудников НКВД. Вот бы где Берии развернуться! Корпус «А» был возведен еще при его всесильной власти. Однако он почему-то передал его творческой интеллигенции. В нем жили хорошо известные в стране личности: Фаина Раневская, Никита Богословский, Клара Лучко, Лидия Смирнова, Нонна Мордюкова, Александр Твардовский, Галина Уланова, Ирина Бугримова.
Зарплата Лаврентия Павловича со всеми надбавками составляла двадцать восемь
