Таёжный, до востребования - Наталья Владимировна Елецкая
– А я не взяла кошелек, ты не предупредила…
– Вот еще, самим за себя платить! – фыркнула Нина и стала озираться, выискивая кого-то в толпе. – Игнат, Игорь, идите сюда! – перекрикивая гул голосов, позвала она и замахала руками.
– О, вот вы где! – обрадовался Денисов.
Он проложил широкой грудью дорогу себе и другу, следовавшему за ним в кильватере.
– Ну что, девчонки, как настроение?
Девчонки? Он действительно так сказал или мне послышалось?..
– Ну-ка, мальчики, купите нам входные билеты, – велела Нина.
Вспыхнув от стыда, я отвернулась и стала читать развешанные на стендах объявления о наборе в кружки и секции. Вскоре Нина снова подхватила меня под руку и увлекла туда, где звучала зажигательная песня про птицу счастья завтрашнего дня.
Зал, в котором на буднях проходили занятия гимнастической и танцевальной студий, стремительно заполнялся людьми. Пахло духами «Ландыш», одеколоном «Шипр», сигаретным дымом, обувной ваксой. Окна были занавешены плотными шторами. Под потолком действительно вращался зеркальный шар, отбрасывая на стены разноцветные блики. У дальней стены громоздилась аппаратура, за которой сидел человек в авиаторских наушниках. Музыка била в барабанные перепонки; к ней, как и ко всему остальному, нужно было привыкнуть.
Нас с Ниной моментально разделили. Сразу несколько парней увлекли Нину в центр танцпола, а я осталась стоять, не глядя по сторонам, чтобы не подумали, будто я ищу кавалера.
Внезапно меня подхватил Денисов и попытался вытащить на танцпол, но я выдернула руку и помотала головой. Денисов сделал удивленно-обиженное лицо и ретировался, а его место занял Мартынюк. Не успела я опомниться, как мы уже кружились в вальсе. Я попыталась освободиться, но он держал крепко.
Я не сразу осознала, что мы вальсируем под мелодию из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь», на премьеру которого Матвей водил меня три года назад.
На миг мне показалось, что я вернулась в прошлое, что это Матвей кружит меня по залу, и в этот момент я почувствовала себя такой счастливой, словно не случилось в моей жизни ни предательства близких людей, ни переезда в сибирскую глушь, ни отчаянной попытки начать новую жизнь на руинах прежней.
Едва музыка смолкла, чары рассеялись. Отпрянув от Мартынюка, я развернулась и направилась к выходу. Мелькнуло лицо товарища Дедова, подпиравшего стенку у входа в зал, – он тоже меня узнал и, как мне показалось, посмотрел на меня с укоризной.
Под песню Юрия Антонова «Летящей походкой» зал вновь пришел в движение, какой-то парень, дыша винными парами, попытался обнять меня за талию, но я увернулась и выскочила на улицу, с облегчением вдыхая свежий воздух и радуясь внезапно наступившей тишине.
Стоял теплый безветренный вечер первого дня августа. Я посмотрела на темную громаду тайги вдалеке и подумала, что надо завтра сходить за жимолостью, варенье из которой варили этим утром на кухне медсестры. Я, конечно, ничего варить не собиралась, просто хотела поесть свежих ягод, богатых витамином С. В сентябре пойдут клюква и брусника, их можно заморозить на зиму. Попрошу Нину составить мне компанию.
Нина! Я про нее совсем забыла. Она наверняка обидится, что я ушла так быстро и оставила ее одну. Я не знала, как объяснить ей свое внезапное исчезновение, поскольку сама не понимала, что на меня нашло. Необычность обстановки, мысли о Матвее, навязчивость Мартынюка… Все сошлось воедино.
Я быстро шагала, размышляя о том, принимает ли в Богучанах психотерапевт и как попасть к нему на прием, сохранив это в тайне от коллег и прежде всего – от Фаины Кузьминичны. Нельзя настолько зацикливаться на прошлом. Меня даже анонсированные Ниной песни ABBA не заставили остаться, наоборот – я не хотела их слышать, ведь они тоже были связаны с Матвеем.
Я так стремилась избегать любых ассоциаций, связанных с бывшим мужем, что лишала себя даже самых невинных радостей, словно послушница монастыря, готовящаяся принять постриг.
– Подождите!
Я обернулась. Меня нагонял Мартынюк.
– Зоя, вы так быстро ушли, что…
– Зоя Евгеньевна.
– Но когда мы пили шампанское в вашей комнате, то договорились обращаться по имени.
– Это была не моя идея. Не помню, чтобы я ее поддержала.
– Я вам неприятен? У меня совсем нет шансов? Скажите откровенно, чтобы я не питал напрасных надежд.
– Странные вопросы, товарищ Мартынюк. Я не знаю, что вам ответить.
Я двинулась дальше, вынудив его сделать то же самое. Было глупо стоять посреди улицы, где нас могли увидеть сотрудники или пациенты стационара и сделать соответствующие (пусть и неверные) выводы. Я не хотела рисковать репутацией и становиться объектом для сплетен, которые могли достичь ушей главврача или секретаря райкома.
– Почему же они странные?
– Потому что вы не можете питать относительно меня каких-либо надежд, и я не понимаю, о каких шансах вы говорите, ведь у вас есть невеста. Людмила – так, кажется, ее зовут?
Я шла, глядя перед собой, поэтому не видела лица Мартынюка, но по его голосу поняла, что он раздосадован и задет моей прямолинейностью.
– Людмила – не моя невеста. Мы просто встречаемся.
– И как долго вы просто встречаетесь?
– Полтора года.
– Значит, отношения серьезные, и с вашей стороны непорядочно флиртовать со мной, пользуясь тем, что Людмила в отъезде. Но дело не только в этом. Прежде всего, вы мне не нравитесь. Не провожайте меня, дальше я пойду одна.
– Но я тоже живу в общежитии и направляюсь именно туда.
– Тогда перейдите на другую сторону улицы. Не хочу, чтобы нас видели вместе.
Мартынюк наконец отстал. Начали зажигаться, помаргивая тусклым светом, фонари. Поблизости залаяла собака, ее лай подхватили другие.
Я ускорила шаг.
Внезапно меня охватило предчувствие неотвратимых перемен, которые вновь перевернут мою жизнь с ног на голову. Откуда это предчувствие взялось, я не знала, но оно было таким сильным, словно события, о которых я не подозревала, уже развивались своим чередом, чтобы настигнуть меня в самый неожиданный момент.
11
С отъездом Нины мои будни стали более тихими и размеренными. Никто не уговаривал меня сходить на танцы, не посвящал в перипетии отношений с женатым мужчиной и не
