Валерий Брумель - Не измени себе

Сотни зрителей зааплодировали.

Я попросил установить два метра и пять сантиметров для запаса. Как всегда, подготовка новой высоты заняла больше времени, чем сам прыжок. Она мне покорилась сразу.

После соревнований я, Калинников, Кислов отправились в ресторан. Вдруг официант вручил мне телеграмму,

Кислов пошутил:

- Правительственная?

- Почти что, - ответил я. - Какой-то Ешуков из Вологды.

Он писал: "Товарищ Буслаев! Огромное отцовское человеческое спасибо! Моя двенадцатилетняя дочь два года была прикована к постели. Она боялась вставать. С ней случилось это после испуга. Сегодня она увидела ваш прыжок и пошла. Представьте, встала и пошла, как раньше. Вы вернули в дом счастье. Спасибо".

Я спрятал телеграмму в карман.

- Что там? - спросил Калинников.

- Да так... - ответил я.

И вдруг подумал: "Она все оправдала, эта девочка: мой путь в спорт, рекорды, катастрофу и сегодняшний прыжок. Стоило жить и сопротивляться хотя бы ради одного: чтобы она пошла..."

КАЛИННИКОВ

Сидя за столом, я отстранился от разговоров, неожиданно пришел к простой мысли: "А ведь по сути дела мы все занимаемся одним и тем же: носим землю в подолах рубах, как когда-то я таскал ее в детстве, засыпая каменистую почву. Только каждый на свой участок. В спорт, литературу, медицину... И носить ее будем, наверное, до конца дней, потому что мы из одной и той же породы: "Не измени себе".

И еще подумалось: "Если бы всякий человек приносил в подоле своих деяний хоть одну полезную песчинку, то земля наша никогда бы не исчезла и не иссякла. Она не может беспрестанно давать людям жизнь, не получая от них ничего взамен. Земля - нам, мы - ей. Вероятно, это и есть единственный вечный двигатель всего нашего живого, разумного и бесконечного мира".

В Сургану я отправился железной дорогой. В поезде мне хотелось вволю отоспаться, подольше побыть наедине с самим собой.

Состав лязгнул, стронулся, набирая скорость, застучал на стыках колесами. Я поехал обратно, в глубь России...