Обед, согревающий душу - Ким Чжи Юн
Чони попыталась отмахнуть дым рукой, но его становилось только больше. Неужели электронные сигареты можно курить где вздумается? Женщина из соседней кабинки продолжала дымить.
Чони ничего не оставалось делать, как выйти из Макдоналдса и снова направиться в парк, одной рукой волоча чемодан, а другой утешая ребенка.
«Надеюсь, в общественном туалете парка будет чисто. Потерпи, все наладится. Хотя нет. Прости меня, малышка…» В тот момент Чони уже понимала, что больше так продолжаться не может. Больше она не имела права так мучить своего еще даже не названного ребенка.
Наевшись, малышка сразу уснула, прижавшись к маме. Чони крепко обняла ее. Девочка была такой теплой.
«Говорят, дочь наследует судьбу матери. Но она не должна так жить. Может, и мою маму однажды постигла такая же горькая участь? Быть может, и я с самого рождения голодаю?»
Ей было обидно, но злиться на мать, чье лицо она даже не помнила, оказалось не так-то просто.
Всю ночь она просидела на пропитанной ночной росой скамейке и встретила рассвет, так и не сомкнув глаз. Спавшая крепким сном малышка на рассвете вдруг начала подкашливать. Сначала Чони подумала, что это из-за недавнего сигаретного дыма. Она крепко обняла девочку и кое-как усыпила ее, но кашель продолжался. Возможно, всему виной был холодный осенний ветер. У малышки забило нос, и ей стало тяжело дышать. Тогда она начала дышать ртом, но из-за этого кашель только усилился, и девочка закапризничала. Из носа потекли желтые сопли, а тело стало горячим. Чони не знала, что делать. Ее ребенок заболел. Поднялась высокая температура, и нужно было срочно бежать в больницу. Но они просто не могли отправиться туда!
В такую рань не работала ни одна аптека. Ей хотелось спросить у кого-нибудь, что делать, если у ребенка жар, но обратиться было не к кому. Чони вскочила и в обнимку с дочерью снова побежала в сторону университетской больницы. Малышка, явно страдая от высокой температуры, прижалась к маминой груди, глаза ее то и дело закрывались.
* * *
— Извините, где найти медсестру Чон Хэён?
— Вы меня ищете? — Закончив обход больных, в коридоре очень вовремя появилась Хэён.
Ей было не по себе от того, как они расстались вчера, и она была даже рада снова увидеть Чони. Когда Хэён подошла ближе, Чони взволнованно произнесла:
— Давайте сначала отойдем.
Она быстро прошла на пожарную лестницу, где несколько часов назад Хэён вручила ей «Изумительный ланч».
— Пожалуйста, спасите моего ребенка. Умоляю! У нее сильный жар. Все тело горит. Мы спали на улице… Но я ни на секунду не отрывала ее от себя, грела и крепко обнимала, а она!..
— Милая, успокойтесь. Давайте я сначала измерю температуру.
Хэён приложила градусник к уху малышки. Почувствовав нечто инородное, та тут же расплакалась, и громкий крик эхом разнесся по всему лестничному пролету.
Хэён посмотрела на градусник и изменилась в лице.
— Ее нужно сейчас же поместить в стационар!
— Что?
— Как давно у нее температура?
— Не знаю, не так давно. Может, где-то час? Или около двух часов.
— Мамочка, вашего ребенка нужно немедленно госпитализировать. Для начала я зарегистрирую вас в отделении скорой помощи.
— Нет, нельзя.
— Как это?
— Нельзя. У нее… нет документов о рождении.
— Что?!
— Просто дайте нам, пожалуйста, лекарство. Вы же можете помочь… просто сбить температуру?
— Я не имею права без предписаний выдавать вам лекарства. Но у нас в больнице есть круглосуточная аптека. Пойдите туда и купите хотя бы «Тайленол». Порцию лекарства сделайте очень маленькой. И следите за состоянием ребенка. Если температура поднимется выше сорока градусов, обязательно возвращайтесь. Сюда, на третий этаж, непременно! Найдите меня. Вот, держите. Возьмете это с собой.
И Хэён протянула Чони свой электронный градусник.
Она напоила малышку жаропонижающим сиропом с запахом клубники. Девочка все еще лежала без сил. В какой-то момент Чони показалось, что малышке полегчало, но вскоре она вновь задрожала. Тогда девушка подхватила дочь и отправилась в метро. Сидя в громыхающем вагоне, Чони на каждой станции прикладывала градусник к уху малышки. Тот пищал и показывал, что температура немного спала, но все еще держалась на высокой отметке. Казалось, теперь Чони оставалось идти только туда…
Она вышла на станции «Силлим». На многолюдной второй ветке метро все косились на Чони, волочащей чемодан в обнимку с ребенком. Но к такому она привыкла. Взгляды сочувствия, жалости, презрения уже давно преследовали ее, прожигая насквозь. Но сегодня все закончится. Она больше не может так издеваться над своим ребенком…
Когда они немного поднялись на холм, показалась крупная белая надпись: «Беби-бокс». Следуя указателям, Чони прошла вперед, но вдруг малышка, все это время мирно спавшая в слинге, громко, протяжно заплакала. Чони измерила температуру. Жар заметно спал. Тогда почему же она плачет? Неужели все понимает? Такая кроха? Девочка продолжала надрываться. От крика температура у нее снова поползла вверх, соплей стало еще больше, а дышать ей становилось все труднее. Видимо, малышка знала, что ее ждет. Знала, что ей придется покинуть теплые мамины объятия.
— Бип-бип, машинка наша в небо улетает. Бип-бип, она до радуги добраться помогает, — запела Чони, но это не помогло.
Тогда она запела чуть громче, но рев только усилился.
— Ну что с тобой? Почему ты плачешь? Я сейчас тоже разревусь.
— Уа-а-а!
— У тебя же спала температура. Тебе же стало лучше. Тогда почему ты плачешь?!
— Уа-а, уа-а!
— Ну что нам с тобой делать?.. Отправиться на Сеульский вокзал и бомжевать? Я-то справлюсь, я смогу, но ты! Ты достойна лучшей жизни! Или ты хочешь жить так же, как я? Ты не должна повторять мою судьбу. Неужели тебе не обидно? Ведь тебе уже почти сто дней, а я тебя еще даже не назвала! В чем ты провинилась, что должна так нищенствовать? И ста дней не живешь на этом свете, тебя-то за какие грехи?!.
У Чони защипало в глазах и защекотало в носу. Что же она высказывает все это малышке, которая еще и голову-то самостоятельно не держит? Чони проглотила подступившие слезы и уткнулась лицом в пушистое, пахнущее молоком темечко. Ей вдруг стало так хорошо, так мягко. Своей малюсенькой ручкой девочка крепко ухватила Чони за палец. Едва взглянув на крохотную ладошку, Чони не смогла заставить себя сделать больше и шага.
