Город М - Александра Натарова

Домашняя Хранительница тоже его заметила. Ощетинилась, прижав уши к голове. Угрожающе зашипела. Яр неспешно открыл резную зажигалку и прикурил. Иронично выходило. Вот уже второй раз он оказывался один на один с главой кеди, и, реши он сейчас убить ее, это легко бы ему удалось. Пожалуй, слишком легко. Но, с другой стороны, почему всегда должно быть сложно? И почему бы ему не принять подарок судьбы, раз он так настойчиво просится ему в руки?

Яр направился к Феде и его домашней Хранительнице. Та выгибала дугой белую спину, распушенный хвост метался из стороны в сторону. Ей бы бежать, но гордость и упрямство не позволят. Федя пытался успокоить свою любимицу. И, конечно, не узнал Яра, когда тот подошел ближе.

– День не очень задался сегодня, да? – улыбнулся ему Федя. – Но вы не волнуйтесь, говорят, подмога уже на подходе!

Нелепый старикашка. Он не понимает и половины из того, что на самом деле происходит. «Мир не место для таких простаков, как ты, Федя», – вспомнил Яр свои слова. Он всегда ему это говорил. Сказал и тогда, на выпускном. Сказал просто так, ему, в общем-то, было все равно, что с тем станет. Впереди наконец-то лежало свободное плавание, только собственные решения и никаких надзирателей, порядком успевших Яру надоесть. Как и он им.

– Не выйдет из тебя толк, – бросил один из воспитателей на прощание Яру. – Сядешь наверняка. Или похуже. Хотя с сегодняшнего дня меня это не касается.

Знали бы они! Теперь он может позволить себе все, и даже больше. И вот-вот навсегда расстанется с последней своей проблемой – голодом. Он будет всесильным. А их надменные лица наверняка давно засыпаны землей на каком-нибудь тесном кладбище в пригороде, забытые и никому не нужные. А их надежда и опора, Федя-лучик, сидит возле своей коробки, которую ему по-барски стряхнули, как крошки со скатерти, и которой он лишился, не успев обжить картонные стенки, и неизвестно, дадут ли ему новую. Как и сотни таких же неудачников, наверняка так же веривших, что кому-то есть до них дело и что мир милосерден. Или как там, Федя? «Мир – он отзывчивый, ему только шанс надо дать. В нем много правды, доброты, в нем гораздо больше справедливости, чем кажется, надо только в это всегда верить, и ты обязательно это увидишь!» Ну и где твоя справедливость, Федя? Все еще счастлив, что нет тебе покоя? Все еще надеешься, что твоя любовь к жизни взаимна?

Яр снял с руки тонкую кожаную перчатку. Рывок – и пальцы сомкнутся на белом загривке, секунда – и в тщедушном тельце не останется ни капли жизни. Но тут перед самым носом Яра на землю спикировало что-то черное – взъерошенная ворона упала в грязь рядом с шипевшей кошкой и загородила ее собой.

– Опять ты! – рыкнул Яр.

Соседний дом заскрежетал балками и трубами и вдруг тяжело осел – трубы лопнули еще в нескольких местах, пустив по стенам глубокие трещины, из которых тут же ударила вода. Толпа, обгоняемая людьми в костюмах, бросилась врассыпную, крича и падая в грязь. Тени же радостно взвились, разбухая на глазах, как губки, напитываемые страхом и отчаянием, и ринулись к соседнему Новому Дому, жители которого высунулись из окон, чтобы поглазеть. Скоро и этот Дом забьет фонтаном. Дело было дрянь.

Я вцепился в Майю.

– Надо уходить!

Майя с неожиданной силой вырвалась. И вцепилась когтями в рукава хозяина.

– Нет! Я его не брошу!

Теневой подошел вплотную. Боль с новой силой взялась за меня – подлатанные фоци раны заныли, в висках застучало. Майя же только как-то странно всхлипнула и рухнула на колени хозяина. На ее губах выступила кровь. Не бросит она его, конечно, помрет сама! Я метнулся было к ней, но тут Хозяин Майи вскочил на ноги.

– Белянка, ты чего это?! – Он вскинул взгляд на Теневого. – Видимо, это ее чем-то задело в доме!

Теневой нахмурился.

– Где здесь ближайшая ветеринарная, не знаете?!

– У вас у самого руки в бинтах. Может, вас сначала в больницу? – спросил Теневой без всякого интереса или сострадания.

– Нет, нет. Это ничего. А она вот… – Хозяин Майи осторожно переложил ее в руках. А ведь он даже не знал, насколько ценная жизнь сейчас лежит в его ладонях. Такие хозяева были на вес золота. Надо было срочно спасать обоих! Но как? Теневой вдруг расплылся в улыбке, от которой мне стало жутко.

– Конечно, – сказал он вежливо. – У меня вон там стоит машина. Я вас отвезу. Давайте помогу вам.

И протянул руки к Майе. Смертельное прикосновение, одно касание – и все, конец!

«Ты можешь лучше, Каравакс!» – мелькнуло в моей голове. Она всегда в меня верила. Я мог предать себя, но не ее. И я ринулся на встречу с забвением. Одно касание – и мне конец. Всего одно, но конец мне, не ей. Не ей!

Но вопреки всепоглощающей тьме я вдруг ощутил полет – меня схватило, обдав горячим воздухом, и потащило в сторону. Город завертелся перед моими глазами, и тут меня бросило в снег. Я увидел только несколько пар лап, мелькнувших передо мной.

Я спешно «перекинулся» и выбрался из снега. Между хозяином Майи, в ужасе прижавшим ее к себе, и Теневым стояли рычащие хунды. Теневой оскалился в ответ, но все же отступил на пару шагов. Несколько хундов даже для Теневого были серьезным аргументом хорошо подумать над дальнейшими действиями. И я чуть не сел обратно в снег, когда увидел среди них Лето. Он схватил хозяина Майи за рукав и потащил, увлекая за собой прочь от Теневого.

– Абалак, Индерь, помогите чернышу! – точно горн, зазвучал знакомый бас. На въезде к Домам, где столпились перепуганные жильцы, стоял Вагай и раздавал команды десяткам хундов. – Вы – за Аксуркой, займетесь Тенями из Новых Домов. Абаул, тут остаетесь, людям поможете! Остальные за мной!

Вагай перекинулся, и я увидел за его спиной знакомую сероволосую голову.

– Малой!

Путевод услышал. И, обгоняя Вагая, устремившегося к пока еще целому Дому, бросился ко мне.

– Нет, стой! Не надо!

Но он меня не послушал. Теневой было рванулся к нему, но стая хундов преградила ему дорогу. Путевод с размаху повис на моей шее.

– Прости! Я виноват, я поступил очень плохо!

– Малой, тебе нельзя тут, пошли отсюда! – Я попытался отстранить его от себя. Но Путевод только крепче