Соло на швейной игле - Андрей Юрьев

– Оставайтесь в лежачем положении, пока я не скажу, – с казала Катенька.

Никогда еще Дэн так сильно не радовался человеческому голосу. Он почувствовал движение и через несколько секунд выехал на свет.

– Как вы тут у меня? – спросила Катенька.

Он улыбнулся:

– Нормально…

Говорить было приятно, видеть живую душу на расстоянии вытянутой руки еще приятнее. Особенно такую симпатичную.

– Жуткая все же процедура… – сказал Дэн, почесывая нос.

– Все по-разному воспринимают, – она улыбнулась. – А вы молодец! Теперь вставайте, надевайте обувь и не забудьте, пожалуйста, ваши украшения.

Он проводил ее взглядом до двери, подошел к столу. На подносе в кучке серебра лежал квадратный листок бумаги. Мелким старательным почерком на нем был написан номер телефона. Под ним имя. Катя. Он улыбнулся и положил записку в задний карман джинсов. Неторопливо надел сережку, шнурок с головой койота, кольца и вышел в коридор.

– Ну наконец-то, – обрадовалась ему Крис. – Я извелась уже вся. Как прошло?

– Сначала тихо так гудит, потом бум-бум-бум! – сказал Дэн, садясь рядом. – Будто молотком по черепу. И полная тишина. Я даже не заметил, как уснул. И снова бум-бум-бум! – Дэн звонко стукнул кулаком в ладонь. – Чуть голову не разбил, так высоко подпрыгнул от неожиданности. Но я терпел!

– Ты мой герой!

– Думал, вот сидит там моя Крис, волнуется, – с интонацией театрального актера сказал Дэн. – Переживает, как он там, сокол ясный? Да я, Крис, с этой мыслью под танк брошусь, не то что в каком-то бублике пластмассовом четверть часа дрыхнуть, – он притянул ее за шею и поцеловал в губы.

– Пить хочешь? – спросила Крис, когда он ее отпустил.

– Давай, – Дэн жадно припал к бутылочке с водой.

Они посидели минут пятнадцать, лениво переговариваясь. Дэн немного побродил по коридору, чтобы размять ноги. После этого они прождали еще четверть часа. Потом в кабинет, оживленно переговариваясь, зашли два молодых врача. Один под два метра ростом и лысый, другой коротконогий, с аккуратной бородкой и со стетоскопом на груди. Вернулся Саша.

– Ну как вы? – спросил он, наклонившись с заговорщическим выражением на лице. – Заждались, небось?

– Что-то не так?

Крис внимательно посмотрела на Дэна, потом на Сашу. Кажется, и до нее стало доходить. Проблема.

– Вас скоро вызовут, – Саша оглянулся, словно ждал кого-то и спросил Крис: – Зайдешь с ним?

– А надо?

– Сама смотри, – он пожал плечами. – Я бы на твоем месте пошел. Поддержать, так сказать, друга.

– А что, есть повод?

Он махнул рукой:

– Ничего смертельного. Немного еще подождите, – Саша хлопнул Дэна по плечу и исчез в кабинете.

Через несколько минут в коридоре раздался кашель и пронзительное сморкание. С противоположной стороны коридора появился бородатый дед в длинном белом халате и медицинской шапочке. Шаркая лакированными туфлями с узкими носами, он шел по коридору с недовольным видом. Кто-то из сидящих в очереди прошептал: «Академик Петров!»

Это был эталонный академик. Именно так их описывают в книжках и показывают в кино. Дэн не удивился, когда тот, кашлянув напоследок, зашел в их кабинет.

– Черт, Крис! У меня, кажется, какая-то аномальная херня в голове. Смотри, они слетаются, как мухи сама знаешь на что.

У Крис задрожали губы.

– Эй, ты чего?

Крис зажмурилась и помотала головой. По щекам покатились слезы, оставляя две полоски угольного цвета.

– Он же сказал, ничего смертельного.

Дэн всегда терялся, когда Крис плакала. И сейчас не нашел лучшего, чем пошутить:

– Крис, врачи просто увидели на снимке, чем на самом деле у меня забита голова. Секс, наркотики и рок-н-ролл!

Крис фыркнула от смеха и вытерла слезы.

– Я просто представила, что тебя не будет рядом, и мне стало грустно, – заикаясь, сказала она и прерывисто вздохнула.

– Никуда я не денусь, дурочка.

Дэну было приятно, что она беспокоится. Но паника уже накрыла его с головой. Дураку понятно, что с ним что-то не так, раз столько врачей пришли посмотреть на снимок. Он пытался уговорить себя, что это простое совпадение. Может быть, у них по расписанию в это время производственное совещание. Но Дэн знал, дело в нем.

***

– Ну, что тут у вас? – с просил академик пронзительным дребезжащим голосом. Он был не в духе. Жевал губы и стучал пальцами по столу. Руки его были прекрасны, насколько прекрасными могут быть руки мужчины-хирурга. Длинные узловатые пальцы, ладонь как саперная лопатка. Лицо его тоже могло быть по-своему красивым, если бы не нос. Огромный и пористый, как губка, он делал все остальное незначительным и малоинтересным. Глубоко посаженные глаза и узкий рот, как у грустной цирковой обезьянки. Но самое печальное – подбородок академика (такие еще называют безвольными) почти отсутствовал. Отчасти этот недостаток, впрочем, компенсировался жиденькой бородой. И вообще, академик казался противным типом.

Но те, кто знал его ближе, ценили академика за ум и огромный опыт в области нейрохирургии. Стоило пообщаться с ним пару дней, и становилось понятно, что брюзжащий старик – лишь маска. За долгие годы работы и руководства он привык отпугивать ею дураков.

– Вот, – Александр Алексеевич передал ему снимок.

Академик взял его кончиками пальцев, глянул мельком и бросил на стол. Обвел всех взглядом и спросил:

– Кто лечащий врач?

– Я, Иван Иванович, – врач Бурова привстала.

– Понятно. Где карта больного?

– Катенька, принесите карту Цветкова!

Академик поморщился и подтянул галстук потуже, словно это могло защитить его от некомпетентности подчиненных.

– Вот, Иван Иванович!

Академик вынул из нагрудного кармана халата заляпанные очки и водрузил на нос. Пролистал карту, багровея с каждой страницей, бросил на стол, прямо на снимок, и рявкнул:

– Сколько можно говорить, чтобы все заполнялось грамотно? Где страховой полис?

– Иван Иванович… – попытался что-то сказать Саша. Он даже привстал, но академик осадил его движением руки.

– Постоянно об одном и том же талдычим! А вам хоть кол на голове теши! Взрослые же люди! – он кричал и вколачивал каждое значимое на его взгляд слово кулаком в стол. – А потом Центр лишают премий за такие вот фортели! Вы этого хотите?

Голос его заполнил все пространство, придавил скорбно молчащих врачей. Они знали, что нужно немного переждать. Буря кончится, и защебечут птицы. Или нет.

Академик обвел каждого взглядом, от которого всем хотелось спрятаться, но врачи знали, он любит прямоту. Так что они, как загипнотизированные коброй кролики, смотрели в красные от недосыпания глаза академика и жалели, что сегодня их смена.

– Иван Иванович, позвольте мне, – Саша сделал второй заход в надежде оправдать коллегу.

Академик махнул рукой.

– Этот пациент – мой родственник, – сказал Саша. – Мы все заполним, не нужно волноваться.