Весенняя лихорадка. Французские каникулы. Что-то не так - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

– Знаю, но не говорите так о человеке, которого я люблю.

– Он – фесвитянин. Билл всегда был разумен.

– Согласен, он похож на фесвитянина, – согласился он, – но за фесвитянской внешностью таится золотое сердце. Он только что предложил мне шикарную работу.

На лорда Аффенхема это произвело впечатление.

– Вот как? Значит, в стервеце все-таки что-то есть. Беру назад фесвитянина. – Он задумчиво помолчал. – Но не жирную рожу, – добавил он. – В каком смысле работу? Какую работу?

– Самую лучшую. Давайте я перескажу все по порядку. Сначала он спросил, не думаю ли я уйти от Гиша.

– И вы ответили?

– Что думаю, но боюсь остаться без трехразового питания, столь необходимого человеку, желающему сохранить румянец. Тогда он сорвал накладные усы и предстал в подлинном обличии моего ангела-хранителя. Мортимер Байлисс, поведал он, выжил из ума и не справляется с работой. Как бы мне понравилось стать его помощником, а вскорости и хранителем Беньяновского собрания?

– Э?

– Отец Роско, покойный Дж. Дж. Бэньян, собрал, а Роско унаследовал одну из лучших в мире живописных коллекций. Но это еще не все. Он назвал жалованье – для начала, учтите, только для начала, – и у меня захватило дух. Я – богат!

– Лопни кочерыжка!

– Во всяком случае, настолько, чтобы содержать жену, которая умеет готовить. Впрочем, мне надо торопиться. Через несколько дней я отплываю в Америку.

– С Джейн?

– Конечно. Боже правый, неужели вы думаете, что я оставлю ее здесь?! Как быстро можно пожениться?

– Думаю, в два счета, если раздобыть специальное разрешение.

– Я на всякий случай раздобуду два.

– Правильно, запас не повредит. – Лорд Аффенхем помолчал с минуту. – Знаете ли вы, – сказал он наконец, – что серебристая чайка, когда ухаживает, надувает шею, раскрывает клюв и отрыгивает значительное количество непереваренной пищи?

– Вот как? Однако в свадебный обряд англиканской церкви это не входит?

– Вроде бы нет. Впрочем, – заметил лорд Аффенхем, – мысль интересная. Поневоле задумаешься, как разнообразен мир.

Тем временем Роско Бэньян и Мортимер Байлисс, отъехав на машине, остановились у «Зеленого Льва» на Розендейл-род и вошли туда, чтобы съесть холодного окорока. Мортимер Байлисс предпочел бы caviar frais, consommé aux pommes d′amour, suprême de foie gras au champagne, timbale de ris de veau Toulousaine и diabolitins [100], но, подобно лорду Аффенхему, умел справляться с суровостями жизни. Мы не скажем, что остаток пути до Шипли-холла он сиял, как солнечный луч, однако настроение его явно улучшилось. У него было время припомнить, что Роско Бэньян только-только расстался еще с пятью тысячами долларов и письменно обязался выплатить сто. Еще немного, думал он, и наследник бэньяновских миллионов настолько проникнется духовностью, что общаться с ним станет чистым удовольствием.

Когда они входили в дверь, появился Скидмор.

– Извините, сэр, – сказал он. – Вы желаете поговорить с мистером Пилбемом?

– Пилбемом? – Роско вздрогнул. – Он здесь?

– Нет, сэр. Он позвонил по телефону в ваше отсутствие и оставил свой номер.

– Соедините меня с ним, – пылко потребовал Роско. – Я буду говорить из курительной.

– Иду, сэр.

– И принесите мне сырного омлета, много кофе, горку тостов и пирог с яблоками, который мы вчера не доели, – сказал Мортимер Байлисс.

Он сидел в утренней гостиной, ожидая, пока доставят провиант, когда вошел Роско. Глаза его горели, манера была возбужденной.

– Пилбем их раздобыл, – объявил он.

– А? – Мортимер Байлисс не без труда оторвал мысли от приближающейся трапезы. – Кто такой Пилбем и что он раздобыл?

– Я рассказывал. Он руководит сыскным агентством «Аргус». Я нанял его, чтобы вернуть письма.

– Ах да. От вашей невесты Элали Дин или как ее.

– Элейн Донн.

– Это ее настоящее имя?

– Думаю, да.

– А я не думаю. Готов поспорить, ее зовут Марта Стаббз или что-нибудь в том же роде. Так значит, раздобыл? И теперь, как я понимаю, вы известите бедную девушку, что все кончено?

– Разумеется.

Мортимер Байлисс хохотнул.

– О, юные мечты любви! – сказал он. – Нам, старым холостякам этого не понять. Вы, современные Ромео, умеете включать и выключать свои чувства простым поворотом крантика. Только неделю назад вы взахлеб рассказывали о ней. Что за черт, почему бы вам на ней не жениться?

– И потерять миллион?

– Зачем вам еще миллион? Он вам не нужен.

– Не говорите глупостей, – сказал Роско.

Мортимер Байлисс не стал доказывать свою правоту. Дверь открылась, прибыл сырный омлет.

Глава XIX

Сыскное агентство «Аргус», чья контора находится в юго-западном почтовом округе, возникло за несколько лет до описываемых событий в итоге давно назревшей нужды – нужды Перси Пилбема, ее основателя, в дополнительных средствах. Он начинал редактором прославленного еженедельника «Светские сплетни», но устал выведывать постыдные тайны за жалованье и пришел к выводу, что при его способностях куда выгоднее выведывать их для себя. Он взял кредит, уволился и теперь процветал. «Аргус» хвастался, что никогда не спит, и все, знавшие его, не удивлялись. Допуская, что у этого агентства есть совесть, с такими мыслями действительно не заснешь.

Нанимая частного сыщика, человек практичный гонится не за внешней красотой, а за ловкостью, и тут руководящему духу «Аргуса» повезло. Возможно, в Лондоне есть шпики безобразнее Перси Пилбема, но искать их придется долго. Это был худосочный прыщавый человек с близко посаженными глазами, его фланелевые костюмы напоминали мороженое-ассорти, а верхнюю губу уродовали жидкие усики. Короче, зрелище, которое предстало Роско, вошедшему в контору «Аргуса» на следующий день, заставило бы человека чувствительного отвести глаза, однако Роско их не отвел, так радовало его возвращение роковых бумаг. Он бодро схватил конверт.

– Блеск! – вскричал он. – Как вам удалось их раздобыть? Перси Пилбем беспечно почесал ручкой в набриллиантиненных волосах.

– Запросто. Она каждый вечер в театре. Я дождался, пока она уйдет, вошел, порылся, отыскал письма и вышел. Все очень легко. Впрочем, когда я говорю легко, – Пилбем запоздало вспомнил о счете, который намеревался выставить, – это не следует понимать буквально. Я шел на огромный риск. И не забывайте про нервное напряжение.

– Ну, вам это все нипочем, – сказал Роско, тоже думая о гонораре. – При вашем-то опыте!

– И все же… Простите?

– А?

– Вы что-то сказали?

Здесь Перси Пилбем допустил неточность. Роско не сказал. Он заурчал, и заурчал оттого, что мысль, подобно зрелой розе, явилась на его челе. Он не часто испытывал такие озарения, мозги его ворочались туго, но сейчас озарение пришло и потрясло его до подошв.

Даже самым земным натурам не заказано помечтать. С самого визита в Лесной Замок перед Роско маячило видение: вот он раздобывает контракт и рвет в клочки, лишая коварного Кеггса губительной силы. И сейчас он придумал,