Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - Бальдассаре Кастильоне

Часто, как я уже сказал, природа щедрее наделяет самых неприметных. Следовательно, если благородство происхождения не приобретается ни талантом, ни силой, ни умением и скорее считается достоинством наших предков, нежели нашим собственным, мне кажется нелепым считать, что если родители нашего придворного низкого происхождения, то он лишен всех хороших качеств и даже овладение всеми чертами, о которых вы сказали, не позволит ему подняться. Я имею в виду среди них талант, внешнюю привлекательность и личное обаяние, сразу же располагающее к нему людей».

16. Затем ответил граф Людовико: «Не отрицаю, что и низкорожденный и высокорожденный могут обладать равными достоинствами. Не стану повторять сказанное или прибавлять другие доводы ради восхваления благородного происхождения, которое всегда и везде почитается, поскольку разумно, чтобы добро порождало добро. Ведь если мы считаем, что придворный должен не иметь недостатков, то по многим причинам мне кажется совершенно бесспорным, чтобы он имел благородное происхождение. Ведь и общество всегда более расположено к таким людям.

Ведь если есть двое придворных, еще не проявивших себя ни с хорошей, ни с дурной стороны, то стоит лишь узнать, что один рожден аристократом, а другой нет, то тот, кто низкого положения, будет пользоваться меньшим уважением, чем человек высокого происхождения.

Ему потребуются гораздо большие усилия, чтобы произвести на других столь же благоприятное впечатление, какое другой достигает просто благодаря своему происхождению. Все прекрасно понимают, насколько важно первое впечатление. К примеру, возьмем наш случай, мы видели, как подобные люди обосновываются в этом доме. Недалекие или неуклюжие нередко по всей Италии слывут прекрасными придворными. Даже когда наконец раскрывается их истинная сущность и оказывается, что они многие годы морочили нас, первое впечатление спасает их и они стараются вести себя как можно неприметнее. Нам известны и другие, которые сначала ничем себя не проявляли, но со временем показали себя во всем блеске.

Причины подобных ошибок различны. Возьмем хотя бы отношение принцев, иногда желающих облагодетельствовать человека, показавшегося им незаслуженно обиженным. Нередко они вводятся в заблуждение, ибо встречается множество обманщиков, которые кажутся весьма примечательными, что и влияет на наше о них суждение.

Случается и так, что если наше мнение не совпадает с общепринятым, то мы начинаем думать, что ошибаемся, и всегда ищем подспудное объяснение. Нам кажется, что общее мнение, вероятно, основывается на неизвестных нам фактах. Кроме того, мы сами склонны к любви и ненависти, что отражается в турнирах, военных играх и других видах состязаний. Где зрители без явных причин становятся поборниками одной стороны, страстно желая, чтобы именно она выиграла. С нашей точки зрения, тяга человеческого характера к дурной или хорошей славе с самого начала определяется одной из двух страстей. Так и происходит, что мы руководствуемся любовью или ненавистью. Вы знаете, насколько сильно первое мнение и как важно сразу же произвести хорошее впечатление тому, кто хочет удержать за собой место и право называться придворным.

17. Добавлю, что, по-моему, главной и истинной профессией придворного должно быть военное дело, и мне хотелось бы, чтобы он занимался им более активно, чтобы заслужить репутацию хладнокровного, преданного и верного слуги своего синьора. Постоянно доказывая и развивая эти достойные качества, он преуспеет даже в самых суровых условиях.

Репутация аристократа, однажды обесчестившего себя трусостью или другими бесчестными поступками, навсегда останется подмоченной и отмеченной бесстыдным поведением, подобно тому как некогда добродетельная женщина, однажды запятнав себя, больше не вернет себе прежнее достоинство. Следовательно, чем больше наш придворный выделяется в своем искусстве, тем более он достоин похвалы, хотя я и не считаю, что он должен обладать знаниями и качествами своего синьора. Главное, чтобы он обладал абсолютной верностью и невероятным мужеством и никогда их не терял.

Ведь храбрость ярче проявляется в малых деяниях, чем в великих. Нередко перед лицом опасности или на глазах множества людей человек может сохранять хладнокровие или подавить свой естественный стыд, подталкиваемый другими. Двигаясь механически или с закрытыми глазами, они до конца выполняют свой долг.

Оказавшись незамеченными, они постараются избежать опасности, стараясь остаться в живых. Те же, кто сохраняют мужество и храбро сражаются, не ожидая, что их увидят и узнают, обладают той волей и силой духа, какие мы ищем в нашем придворном.

Мы вовсе не хотим, чтобы он выглядел свирепым или буйным или говорил, что отнес свою кирасу жене, или угрожал каждому, кто осмелится подшутить над ним. К таким людям можно вполне отнести слова одной благородной и смелой дамы, сказанные в одном благородном собрании тому, чье имя я не стану упоминать.

Как-то он отказался от ее предложения потанцевать и участвовать в других развлечениях, заметив, что музыка и предложенные дамой увеселения не пристали ему и не относятся к числу его занятий. Наконец удивленная дама спросила: «Чем же тогда вы занимаетесь?» Он ответил с кислым выражением лица: «Войной». Тогда дама не выдержала и заявила: «Теперь вы не на войне и вас никто не вызывает на бой. Думаю, что вам следует пойти, хорошенько пропитаться маслом и запереться в кладовой вместе с вашим оружием до тех пор, пока вас снова не призовут сражаться, иначе вы просто проржавеете». Окружающие подхватили ее смех, и она оставила смущенного малого с его глупыми претензиями.

Итак, пусть человек, которого мы ищем, будет смелым, хладнокровным и мужественным. Когда покажется враг, он устремится, чтобы быть впереди. Во всех же остальных случаях останется деликатным, скромным, сдержанным, не выставляющим себя напоказ. Именно противоположные качества, а прежде всего бесстыдство и нахальство всегда и во все времена вызывают ненависть и презрение».

18. Тут ответил синьор Гаспаро:

«Что касается меня, то мне известно немного столь выдающихся людей, которые не хвалили бы себя. Мне кажется, что для них это вполне допустимо. Ведь достигший совершенства всегда обижается, когда невежды его не ценят и лучшее из сделанного им не замечают. Он нуждается в том, чтобы его деятельность выставлялась на вид, чтобы он был оценен по достоинству и это стало для него подлинной наградой.

Например, древние авторы, чье значение по достоинству не оценено, себя не только не превозносили, но даже боялись сделать это, опасаясь оказаться в изоляции. Чтобы такого не произошло с истинным придворным, нам стоит задуматься о том, чтобы должным образом оценить его достоинства».

Затем граф добавил: «Если вы прислушались к моим словам, то я порицал только то самовосхваление, что мне казалось дерзким и вызывающим. Но бывает самовосхваление и другого толка. Нет ничего плохого в том, что действительно храбрый человек хвалит