Мифы Западной Сибири. От Оби и Алтайских гор до Старика-филина и Золотой бабы - Татьяна Владимировна Муравьева
Плачут отец с матерью зимними ночами, горюют летними днями. Много времени так прошло.
Однажды говорит жена Мир-сэвити – хо: «Муж мой, Владыка, наблюдающий за миром! Сколько бы мы ни плакали, как бы ни горевали, наша дочь не вернется. Может быть, нам суждено прожить еще долго, а ты перестал ходить на охоту и ловить рыбу. Наши запасы скоро закончатся, что мы тогда станем есть?»
Отвечает Мир-сэвити-хо: «Правду ты говоришь – нельзя печалиться вечно, надо добывать себе пропитание. Накуплю-ка я разных товаров и поеду торговать в далекие края».
Вот нагрузил он двое саней товаров, запряг коней и стал прощаться с женой. Сто раз обменялись они поцелуями в нос, сто раз поцеловали друг друга в ухо.
Пустился Мир-сэвити-хо в путь. Едет Владыка, наблюдающий за миром, вдоль многоводной Оби. Заехал в далекий край, где впадает светлая Обь в темноводное Северное море, туда, куда не добираются даже лоси. Летнее утро здесь как осенний вечер, летний вечер как зимняя ночь.
Стоянка хантов у села Обдорского Тобольской губернии. У чума олени, частью запряженные в сани. 1920–1930-е гг.
ГАУК НСО «НГКМ»
Видит Владыка, наблюдающий за миром: едет ему навстречу оленья упряжка. Резво бегут олени, белые, как небесный лед. Погоняет их человек в парке[8] белее снега. Остановился он возле Мир-сэвити-хо и говорит: «Здравствуй, Владыка, наблюдающий за миром! Кто напел, кто насказал тебя в наши края?»
Отвечает Владыка, наблюдающий за миром: «Я купец, приехал торговать дорогим товаром». Говорит оленный человек: «Дома у меня есть много шкур красного зверя, много мехов черного зверя. Отдашь за них свой товар?» Согласился Мир-сэвити-хо.
Поехал оленный человек вперед, Мир-сэвити-хо следом. Подъехали к дому. Встретили их старый отец оленного человека[9] и молодая жена. Смотрит Мир-сэвити-хо – это же его покойная дочь. Спрашивает оленный человек: «Признал? Моя жена – твоя дочь, а я, стало быть, твой зять». Обнялись они все трое и на радостях заплакали.
Остался Мир-сэвити-хо погостить в доме зятя.
Сколько прошло дней, сколько ночей – кто сосчитает?
Однажды сказал Мир-сэвити-хо, Владыка, наблюдающий за миром: «Хорошо мне живется в вашем доме, но есть у меня своя земля, озаренная солнцем, освещенная луной. Есть своя река – светловодная Обь. Есть у меня жена, данная мне Нуми-Торумом, – одна на всю жизнь. Я хочу вернуться домой».
Покачал зять головою и говорит: «Кто попал в нашу землю, недоступную даже лосям, тот не возвращается». Но Мир-сэвити-хо ответил: «А я вернусь!»
Тяжело вздохнул зять и сказал: «Раз ты так решил, дам я тебе своих оленей. Но будет погоня – ринутся за тобою вслед злобные духи. Чтобы уйти от них, оборви на оленях вожжи. Шесть вожжей оборви, но берегись оборвать седьмую. Может, тогда доедешь ты до своего дома. А может, и нет…»
Простился Мир-сэвити-хо с дочерью, зятем и сватом, сел на нарты и пустился в путь. Дочь подарила ему на память шапку, опушенную мехом черного зверя.
Резво бегут олени, белые, как небесный лед. Вдруг слышит Мир-сэвити-хо за спиной топот погони. Мчатся за ним злобные духи, воют страшными голосами: «Будь проклят твой отец и все твои предки! Кто побывал в мире мертвых, тому нет пути в мир живых!» Оборвал Мир-сэвити-хо пару вожжей – отстала погоня.
Дальше бегут олени. Снова послышался за спиною злобный вой. Оборвал Мир-сэвити-хо вторую пару вожжей – ушел от второй погони.
Вот уже посветлело впереди, повеяло теплым ветром. Но снова мчится за Мир-сэвити-хо погоня. Оборвал он третью пару вожжей, а злобные духи не отстают – вот-вот настигнут.
Хоть и помнил Владыка, наблюдающий за миром, запрет зятя, да нарушил его – оборвал седьмую вожжу. И тут все исчезло из его глаз, не стало ни земли, ни неба.
Много времени прошло или мало – очнулся Мир-сэвити-хо. Видит землю, освещенную солнцем, озаренную луной, да только солнце светит не по-земному, и луна не такая, как видится с земли.
Олени стоят, уткнувшись носами в снег. Думает Владыка, наблюдающий за миром: «Что толку оставаться на месте? Поеду вперед, авось куда-нибудь приеду».
Стал он погонять оленей. Но вдруг заговорили они языком хантыйского человека: «Ты оборвал седьмую пару вожжей – разорвал силу наших ног. Не можем мы больше бежать. Иди теперь пешком, отыщи семь берез, растущих от одного корня, обойди вокруг них семь раз, а потом возвращайся сюда. Тогда наши ноги снова обретут силу».
Отправился Мир-сэвити-хо искать семиствольную березу. Долго шел. Когда видел снег – вспоминал зиму, когда попадал под дождь – думал о лете.
Наткнулся на трухлявый пень, пнул его ногой. Вдруг выскочила из-под пня старуха, белая, как заячья шкурка[10], и закричала: «Будь проклят твой отец и все твои предки! Ты разрушил трубу моего чувала!» Отвечал ей Владыка, наблюдающий за миром: «Я не хотел причинить тебе зла. Как я мог догадаться, что это не трухлявый пень, а труба твоего чувала?»
Тогда старуха сказала: «Ну, коли ты не со злом пришел, будь моим гостем».
Протиснулся Мир-сэвити-хо через низенькую дверь, оказался в старухином доме. Так велик ее дом, что не видать стен, так высок, что не видать крыши. Ходят по дому красные звери – светлые дни, ходят черные звери – темные ночи.
Усадила старуха Мир-сэвити-хо за стол, накормила, напоила, стала расспрашивать. Поведал ей Владыка, наблюдающий за миром, что ищет он семиствольную березу. Сказала старуха: «Она растет возле моего дома», взяла его за руку и отвела к березе. Обошел Мир-сэвити-хо семь раз вокруг семиствольной березы да пустился в обратный путь.
Пришел на то место, где оставил оленей. Видит – олени повеселели. Сел на нарты – и они побежали. Летят из-под их копыт комья снега величиной с черпак и куски льда величиной с чашку.
Вот достиг Мир-сэвити-хо своей земли, озаренной солнцем, освещенной луной. Остановил оленей у дверей дома. Спрыгнул с нарт, сказал: «Спасибо вам, олени, белые, как небесный лед! Теперь возвращайтесь в свой край, к темноводному Северному морю!»
