Я загадала папу - Екатерина Аверина

Мамочка уходит, оставив нас наедине в моей крохотной комнатке.

Антон

Садимся со Снежкой на кровать. Протягивает мне альбомы с фотографиями. Открываю первый. В этом «ларце» хранится память о ее детстве. Такая смешная в коротких платьицах со сбитыми коленками или с огромными бантами на высоких светлых хвостах. Улыбается в начальной школе за партой. Обнимает кролика стоя возле просторной клетки.

Листая второй альбом любуюсь тем, как она взрослела. Здесь уже старшая школа, какие-то семейные праздники, выпускной. На последней странице просто так, не вставленное в ячейку, лежит фото, всколыхнувшее во мне волну ревности. Возле дорогой тачки мою Снежку обнимает парень в брендовых шмотках. Она так смотрит на него, что у меня внутри все органы в узлы завязываются. И башкой то я понимаю, что этой фотографии лет семь – восемь, но легче не становится.

– Ой, – вскрикивает Снежинка, выхватывает у меня фотографию, рвет ее на четыре части. – Извини, – складывает их вместе. – Я думала, что все выбросила, – рвет еще и еще, пока получается.

Меня отпускает, раскручивает, челюсти перестают болезненно сжиматься.

– А ты ревнивый, оказывается, – улыбается. Гладит меня пальчиками по щеке и встает, чтобы выбросить мусор.

Дергаю ее на себя. Падает ко мне на колени. Обрывки фото разлетаются по полу.

– Сам в шоке, – с жадностью целую ее губки.

– Он давно в прошлом, – ее пальчики путаются в моих волосах на затылке. Она делает вдох, и сама прижимается к моим губам запуская под кожу миллионы электрических разрядов.

Мне становится плевать на этого «Он». Кто ОН такой? Урод, бросивший беременную от него девчонку. Я не брошу и не отдам никому. Это все мое. Жадный я и… наглый! Потому что буду присваивать прямо сейчас, чтобы опять в ее голову ничего не пришло и она не стала от меня прятаться. Мы все равно уже вляпались. Взрослые. Не вижу смысла затягивать. Ее мама дала завуалированное добро на сближение. Мама – это важно. Маму надо слушать.

Мне нравится медленно снимать с нее одежду и впитывать, вдыхать нотки смущения. Красивая… Сказочная просто. Светлые волосы каскадом падают на обнаженные плечи. Руки тянутся, чтобы закрыться от меня. Не даю. Хочу любоваться ей здесь и сейчас. В ее стихии. В этом маленьком уютном домике далеко от шумного города.

Столько хочется сказать и одновременно не хочется говорить ничего. Это какое-то безумие. Но мне нравится погружаться в него.

– Я люблю тебя, – выдыхаю ей в губы роняя нас на узкую кровать.

Спать на ней вдвоем почти нереально. Но мы ведь не будем спать.

Снежинка замирает с распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. Обнимаю ее губки своими. Даю осмыслить услышанное.

– Люблю, – повторяю, чтобы это отпечаталось в ее белобрысой головке. – Вот такой я дурак у тебя, Снеж, – трусь носом о ее щеку. – С первых секунд и сразу с головой.

– Это же не потому, что ты хочешь…

Кусаю ее в плечо.

– Ай! – взвизгивает и ерзает подо мной. – Больно, – обиженно дует губки.

– Мне сейчас тоже было больно, – рычу на нее. – Хватит искать подвох там, где его нет. Запомни. Я никогда не стану признаваться женщине в любви только ради того, чтобы затащить ее в постель! Это низко. Не находишь? – кивает, крепко обнимает меня за шею, тянет к себе.

– Прости, – касается губами уха. – Я все испортила, да? – виновато заглядывает мне в глаза.

– Нет. Я понимаю, что тебе страшно, Снеж, – рисую пальцем узоры на ее коже в районе ключицы. – Доверять, когда однажды тебя очень жестко обманули, крайне тяжело. А тут я еще немного накосячил в начале знакомства, – спускаю свой рисунок ниже. За моим пальцем по ее телу разбегаются в разные стороны мурашки. – Остановиться? – замираю.

– Не надо, – сама целует мои губы и жмется так, будто я сейчас исчезну. – Пожалуйста. Я хочу попробовать. Хочу тебе верить. Скажи еще раз. Можно?

– Люблю тебя, – улыбаюсь.

– Я, кажется, тоже, – отвечает она.

– Принимается. А теперь закрой глаза и отключи голову. Ты же сама сказала, что хочешь мне верить. Уже можно начинать.

Моя послушная девочка закрывает глазки. Пушистые реснички дрожат. Рваные вдохи выдают волнение. У меня с ней сейчас все, как в первый раз. Нельзя ошибиться и чертовски хочется понравиться.

Переплетая наши пальцы, поднимаю ее руки над головой, ладонью обхватив оба запястья прижимаю к подушке. Попалась.

Вдыхаю аромат ее кожи. Он кружит голову похлеще любого алкоголя. Это наша с ней сказка. Мы пишем ее с нуля на этих смятых простынях, двигаясь в такт пульсирующих сердец, ее вдохов и моих выдохов.

Теплые ладони скользят по моей напряженной спине вызывая острое желание взвинтить темп до предела. Нельзя… Ей нужно медленно. Ей нравится. Она знакомится с моим телом. Изучает изгибы, шрамы, находит татуировку, рисует по ней ногтем. Меня сокращает до громкого стона. Улыбается маленькая хулиганка. Позволяю себе разогнаться на мгновение. Тоже хочу ее стон. Получаю… Громкий, но тут же смущенный. С розовыми щеками и закусанной губой.

Ты все еще краснеешь, малыш? Уже все. Поздно. Твое тело прекрасно. Ты прекрасна. Мой самоконтроль все чаще сбоит. Я хочу еще ее стонов. Хочу еще ее губ. Хочу купаться в этом, тонуть, чувствовать ее дрожь. Это тоже мое.

Луна попадает в окно и светит прямо на нас. Очень светлые волосы Снежки сейчас напоминаю настоящий снег. Это правда сказка… Чертова магия. Я творю для нас волшебство снова немного притормаживая. Она сама двигается навстречу. Да, моя снежная девочка. Мне нравится. Покажи, что я нужен тебе. Мне очень важно знать, что я нужен. Я тогда горы сверну для тебя. Дай мне почувствовать это.

Она дает. Своими поцелуями, дыханием, взглядами.

– Я люблю тебя, Тош. Люблю тебя…

Всхлипывает, содрогаясь в моих ладонях.

– Не бросай меня, пожалуйста. Никогда не бросай.

По ее щекам текут слезы. Она выдыхает свое яркое удовольствие мне в губы. Я пью его. Наслаждаюсь каждым ее стоном. Собираю слезинки с ее лица. Впитываю его. Запоминаю. Она прекрасна в этом естественном кайфе. В неприкрытом наслаждении от того, что между нами происходит. Без притворства. Не боясь выглядеть как-то не так. Настоящая. Волшебная. Сказочная. Моя.

Меня тоже уносит в этот водоворот. Рассыпаюсь искорками по маленькой комнате, погруженной в полумрак. Оставляю на ней свой запах. След. Метку. Как угодно. Я забрал. Все. Это только мое теперь.

Сердце грохочет в