Хранительница - Иса Белль
Предназначение.
Моё место было не здесь.
Это лишь промежуточная станция перед тем, как я наберусь сил, выйду на улицу и сделаю что-то, что изменит положение. Сомневаюсь, конечно, что в Рино в меня совершенно случайно врежется профессор медицинской школы Гарварда, без причин разглядит во мне потенциал и предложит учиться у него, но… фантазировать об этом перед сном было даже немного забавно. Такое вообще возможно?
Однако Гарвард был недосягаем даже при жизни мамы.
Цена на обучение возрастала с каждым годом, а у меня не осталось почти ничего из тех денег, что Мэй дала мне. Моих накоплений едва бы хватило на дорогу до Массачусетса.
Деньги.
Деньги.
Деньги.
Постоянные мысли о них раздражали меня, но я поняла важность их наличия, когда в доме перестала появляться еда и мне пришлось продать несколько своих вещей, чтобы купить поесть. Первое время я делилась с отцом, надеясь, что скоро он придёт в себя, найдёт работу и поймёт, как много я делала для нас.
А потом у меня почти ничего не осталось, и я стала есть на улице, чтобы он почувствовал себя голодным, как я, и наконец сделал хоть что-то. Только этого не случилось. Спустя некоторое время я решила узнать, ел ли он что-то сегодня, и он ответил, что ел, но не спросил меня в ответ.
Как ему могло быть настолько всё равно?
Почему они такие? Почему?
Мамы никогда так не поступали.
Они отдавали последний кусок торта под предлогом того, что не хотели, и встречали со школы с горячим обедом.
Не всегда, конечно. Моя много работала. Но когда у неё появлялся шанс, она всегда им пользовалась.
А он? Что он сделал для меня?
Лезвие заскользило под кожурой, отделяя её от картофеля в моей руке. Я не представляла на месте овоща часть тела своего отца. Нет. Но я злилась, вспоминая о нём. Всегда. Ничего хорошего не приходило в голову, когда он становился частью моего внутреннего монолога.
Забыла ли я то, что можно было вспомнить?
Или этого вовсе не существовало?
Ты сделал что-то хорошее для меня, папа? Позаботился обо мне? Защитил? Ты не интересовался, как у меня дела, что я чувствую, чем живу. Ничего, словно я никто. Ты был обязан делать это и вести себя как мужчина, а не лентяй-пьяница, в конце-то концов!
Картофель с плеском упал в воду, когда я резко сжала ладонь и он выскользнул из неё.
Кончик ножа врезался в среднюю фалангу безымянного пальца и оставил неглубокий порез. Пузырь из крови тут же стал набухать, поэтому я прижала его к губам. Металлический привкус распространился по рту.
Глаза опустились к контейнеру, доверху наполненному чищенным картофелем. Даже не заметила, как управилась со всей работой, пока перекручивала в голове одни и те же мысли, будто они успокаивали, а не пугали.
Но страх – ключ к решению проблем. Если решишься пересечь черту, в итоге обязательно будешь вознаграждён.
Я должна была что-то сделать.
Должна была не стать своим отцом.
Но не сегодня. Сегодня уже поздно. Возможно, завтра?
В любом случае, пока мне не исполнится восемнадцать, мне лучше прятаться.
Встав с табуретки и прихватив с собой тяжелый контейнер, вышла из кладовой, которая превращалась в мою спальню каждую ночь с тех пор, как я появилась здесь, подошла к двери и открыла её с помощью локтя.
Сегодня перед сном я собиралась представить, как мне на голову резко падает миллион долларов и…
– О! – Я остановилась, когда увидела перед собой человека, которого в это время здесь обычно никогда уже не было. Часть воды из контейнера выплеснулась на пол из-за того, как я подпрыгнула. – Томас…
– Это всего лишь я, – подтвердив, улыбнулся он.
Его тёмные кудрявые волосы были аккуратно уложены на две стороны, однако лицо выглядело уставшим после десятичасовой смены, которую он провёл на этой кухне сегодня в роли повара.
– Ты напугал меня, – призналась я, продолжив свой путь до холодильника. – Что ты здесь делаешь?
Парень поплёлся следом за мной и открыл одну из створок, чтобы я могла без труда поставить туда тару с картофелем.
– Спасибо.
Раньше он никогда не задерживался.
– Что-то случилось?
Мне нужно было знать, зачем он остался.
– Нет, просто хотел дождаться, когда ты освободишься.
Я напряглась.
Старый страх возродился во мне, когда я пошла обратно в кладовую, чтобы забрать оттуда нож. Его нужно было убрать на место, но теперь я не собиралась так быстро расставаться с ним. Томас, к счастью, держался на расстоянии, оставаясь на кухне.
– Как насчёт свидания? – громко спросил он, чтобы я точно расслышала его со своего места.
Только несмотря на это, я всё равно переспросила, не обернувшись и почти прокричав ему:
– Свидание?
– Ты обещала мне.
Крепко сжав рукоять в своей ладони и спрятав лезвие за спиной, остановилась на пороге и вновь встретилась взглядом с парнем.
– Я обещала? Нет, я…
– Да, точно.
Я не могла обещать ему свидание, потому что никто не звал меня на них с тех пор, как я бросила школу. У меня ведь не могли начаться провалы в памяти, верно?
И Томас никогда не обращал на меня внимания как на девушку, потому что отчасти боялся Асторе вместе с остальными.
Что изменилось?
Пока я думала о том, как отказать ему, чтобы не вызвать приступ агрессии, жертвой которого я стану, он уже наклонился и достал из приоткрытой тумбы две тарелки со свежесваренной пастой.
– Даже никуда идти не надо, мы ведь в ресторане, – напомнил он. – Я уже всё подготовил.
О, это мило. Так ведь?
– Соглашайся, Эбигейл. Даю слово, что еда не отравлена.
– Точно?
Я не сомневалась в этом, а вот в кое-чём другом – очень даже.
Недоверие к мужчинам, а особенно к их безвозмездной заботе, которая никогда на моей памяти не была таковой, стало неотъемлемой частью меня ещё со времен, когда папа решил, что это хорошая идея – начать приводить своих новых друзей в нашу квартиру.
Интересно, он когда-нибудь позволял себе приставать к дочерям тех, с кем пил? Незнакомым девушкам в барах? Прохожим?
Я никогда об этом не задумывалась, а теперь от одной мысли было тошно.
Благими намерениями вымощена дорога в ад.
– Клянусь горшком с супом, который никогда не пригорает! – на всю кухню воскликнул Томас.
Я слегка опешила.
– Ты сам это придумал?
Он гордо кивнул.
– Смешно, правда?
Как сказать…
Если дорожишь отношениями с мужчиной, всегда делай
