Рейс без обратного билета - Александр Александрович Тамоников

Александр Тамоников

Рейс без обратного билета

Серия «Спецназ КГБ»

Иллюстрация на обложке Алексея Дурасова

Тамоников А.А., 2024

Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Глава 1

Фамилия у этого молодого человека была довольно-таки распространенная – Плотников. А вот имя с претензией на некоторую изысканность – Платон. В Советском Союзе Платонов было мало, все больше Вани, Васи да Сережи. Таким редким именем, как Платон, вполне можно было гордиться. И его сочетанием с фамилией Плотников – тоже. Платон Плотников! Звучало очень даже подходяще.

А раз так, то отчего бы и не возгордиться? Тем более что Платон Плотников был юношей самовлюбленным и высокого о себе мнения.

– Меня назвали в честь великого философа древности! – говорил он. – Платон! Это вам не Вася и не Леша! Понимать надо! А фамилия у меня вполне пролетарская – Плотников. Вместе – Платон Плотников. С таким именем и с такой фамилией можно достичь в жизни больших вершин. Тем более если кто-нибудь на эти вершины меня подтолкнет. А уж такие подталкиватели у меня имеются, можете не сомневаться!

Никто и не сомневался. Все знали, что Платон Плотников был рожден, как говорится, с золотой ложкой во рту. Папа у него был большим начальником уже тогда, когда Платон только-только появился на свет. И пока сын рос и взрослел, отец упорно и настойчиво карабкался по многотрудной и замысловатой карьерной лестнице. Папа Платона делал карьеру по партийной линии. К тому моменту, когда его отпрыск достиг совершеннолетия, родитель взобрался очень высоко. И у него были надежды и перспективы подняться еще выше.

В этом, по большому счету, не было ничего предосудительного. Если у тебя есть возможности стать большим начальником, то почему бы ими не воспользоваться? Тем более если ты человек грамотный, трудолюбивый, а главное, честный. Папа Платона таким и был: грамотным, трудолюбивым и честным. Он не шел к своей высокой должности по чьим-то головам, никого не расталкивал локтями, никого не подсиживал, не интриговал, никому ничего не платил за свое высокое кресло. Всего достиг своим трудом и ничем больше, и упрекнуть его в чем-то непорядочном никто не мог. Хотя, конечно, такие попытки и были. Но все они заканчивались ничем. В чем можно упрекнуть или хотя бы обоснованно заподозрить честного человека?

Итак, папа пребывал на высоком партийном посту и обоснованно готовился подняться еще выше. Возможно, в самые головокружительные сферы – в кремлевские верха. Еще раз заметим: а почему бы и нет, если человек этого заслуживает?

И все было бы хорошо, если бы не Платон. Вернее, если бы не папина слабость к единственному сыну. А точнее, если бы не характер Платона. А уж если быть совсем точным, если бы не то и не другое вместе. Ситуация складывалась, можно сказать, классическая. Папа Платона был добрым и мягким и, конечно, любил своего отпрыска. Но при этом был человеком занятым, и чем выше он взбирался по карьерной лестнице, тем больше был занят и тем меньше у него оставалось времени на сына. И времени, и сил. А когда у родителя не хватает ни того ни другого, то это может привести к печальным результатам.

Понятно, что у Платона была мать. Но и она не уделяла сыну много внимания. В то время когда отец восходил по карьерной лестнице, мама вела рассеянно-легкомысленный, можно даже сказать, светский и богемный образ жизни, насколько вообще эти два понятия были уместны в Советском Союзе. Ну а что это такое – богемная жизнь, пускай даже и в Советском Союзе? Зачастую бывало так, что мама возвращалась домой лишь под утро. Иногда – уставшая, в другой раз – экзальтированно взбодренная, в третий – раздраженная какими-то одной ей ведомыми неприятностями… Тут уж, понятное дело, не до сына.

Конечно, Платон не шастал по улицам и подворотням вместе с сорванцами-сверстниками и вообще не проказничал и не хулиганил, как большинство мальчишек. С самых юных лет он накрепко усвоил, что большинство сверстников ему не чета, что он из особого, можно сказать, высшего сословия, а потому и вести себя должен соответственно: водиться лишь с себе подобными, на остальных смотреть свысока – набор таких правил в общем и целом известен.

Разумеется, все эти сомнительные постулаты Платону внушила мама. Папе ничего подобного и в голову прийти не могло – не такого склада он был человек, да и времени на душевные беседы с сыном у него не хватало. Ну а у мамы, наоборот, свободного времени было в достатке. Периодически у нее возникало желание воспитывать сына. Она воспитывала его так, как сама понимала этот процесс. А понимала она его весьма сомнительно – в соответствии с собственным образом жизни и собственным мировоззрением.

Много ли надо ребенку, чтобы привить ему какую-нибудь черту характера? Если это какая-то правильная черта, то много. А вот если это какие-нибудь порочные наклонности, то ребенок ухватится за это зло почти сразу же обеими ручонками – уж будьте уверены. Ну, мама Платона и научила, и маленький Платон легко и охотно принял к сведению науку мамы. А папа своевременно не обратил на это дело никакого внимания. Да и потом, когда, собственно, было уже поздно, тоже не обратил.

Конечно, без присмотра Платон не оставался, за ним присматривала нянька. Но нянька – это дело такое… В большинстве случаев она чужой человек для ребенка. Так сказать, технический персонал: накормить, умыть, погулять, уложить спать. Конечно, бывает и так, что нянька и ее воспитанник живут душа в душу, и тогда ребенок проникается к няньке особым доверием, бывает даже, начинает звать ее мамой. Но это случаи исключительные. По большей части няньки – лишь технический персонал. Именно такой и была нянька маленького Платона.

Когда мальчик подрос и настала пора идти учиться, то, конечно же, его отдали не в обычную школу, а в особенную. Частных учебных заведений, как известно, в Советском Союзе не было, а вот специализированные были. Например, школа с углубленным изучением математики и прочих точных наук или школа с углубленным изучением иностранных языков. Вот в школу с углубленным изучением иностранных языков его и определили. На этом настояла мама, а папа не возражал. Больше того, даже приветствовал, так как усмотрел