За кулисами в Турине (Плохая война – 7) - Алексей Вячеславович Зубков

— Жену может быть, разрешили бы. Незамужнюю точно нет, даже не спрашивай, не позорься, — сказал Пьетро, — И я на ней присматривать не буду, потому что ты скажешь, что я твой подмастерье. Я буду сторожить золото.

— Не нужно мне ваше золото, — сказал Симон, — Я не разбойник и не рыцарь. Я просто хотел лечить людей, а меня втянули в вот это вот все. Просто заплатите мне за работу, и расстанемся друзьями. Мне еще предстоит объясняться с разбойниками, которые это ваше золото украли у рыцаря, который отбил его у вас.

— Если ты их встретишь, просто скажи мне, — предложил Фредерик, — Я отлично умею объясняться с разбойниками.

Сразу после завтрака Симон и Фредерик верхом отправились к викарию. Тот искренне обрадовался, будто мастера фейерверков ему Бог послал. Оказалось, что коннетабль Франции Шарль де Бурбон желает поставить для своего короля мистерию про Московию и Рождество.

Фредерик спросил, не приезжал ли в Турин рыцарь из этой самой Московии, и узнал, что действительно приезжал. Мессир Юстиниан, симпатичный иноземец, с хорошими манерами, которые ему как от Господа даны при рождении. При нем монах-переводчик по прозвищу Книжник. А живут они сейчас в аббатстве Санта-Мария-ди-Карпиче, настоятель которого, отец Августин из славного рода Сансеверино отвечает за постановку мистерии.

Упомянутое аббатство находилось к югу от Турина чуть в стороне от дороги, ведущей из Турина через мост в Монкальери и далее в Тестону.

По пути к аббатству Симон и Пьетро догнали пеших музыкантов Барабана и Трубу, которые играли в Генуе на свадьбе Фредерика и Кармины.

— Здорово, маэстры! Какими судьбами? — спросил Пьетро.

— Вашими молитвами, — ответил Барабан, — В Генуе успели подсобрать серебра, пока нас местные не поперли. До Милана хватило.

— В Милане все сидят по норам надутые и злые, — подхватил Труба, — Кто что успел захватить, то и сторожат. Пока перемирие, никому военные музыканты не нужны. Но мы умные и нашли попутчиков до Турина. Здесь, говорят, весело будет.

— Где? — удивился Симон, — В аббатстве? Вы тоже на мистерию подрядиться хотите?

— Конечно, — ответил Труба, — Говорят, заплатят больше, чем за любую свадьбу. И не только за саму мистерию, а еще за три дня репетиций.

Привратник сразу провел пришедших к аббату. Наверное, помогло письмо от викария. Аббат отец Августин с викарием согласился.

— Идем, — сказал он и направился во внутренний двор.

Там толпилось множество монахов, среди которых Симон с удивлением узнал Книжника, который должен был уехать с мессиром Максимилианом.

— Музыканты нужны? — спросил Книжника отец Августин.

— Нужны, — обрадовался Книжник, — Мы вчера совсем забыли про музыкантов.

— Сегодня двое постучались в ворота, и я сразу вспомнил. Принимайте.

Из за спины аббата вышли Барабан и Труба.

— Мне тут еще наш викарий любезно порекомендовал алхимика, — продолжил аббат, — Не шарлатан. Рекомендательное письмо к викарию от епископа Генуи и Турина. Обещает знатный фейерверк. Взамен просит всего-то разрешения в кузнице поработать. Нужен нам фейерверк за счет коннетабля Франции?

— Думаю, пригодится, — ответил Книжник, — Я был на площади, там можно на стене запалить. Как раз над сценой получится. Самое безопасное место.

— Тогда прошу любить и жаловать. Магистр алхимии Иеремия Вавилонский. С ним ученик Пьетро и телега личного имущества.

Симон встретил удивленный взгляд Книжника. Монах точно знал, что Иеремия Вавилонский — совершенно другой человек, а Симон его ученик. И еще пара человек в толпе повела себя так, будто узнала и удивилась.

Тодт и Мятый! Откуда в Турине взялся худший экипаж Средиземного моря, который три недели назад покинул Геную, чтобы отвезти золото короля в Кремону или в Монцу. Но ученик алхимика по дороге обсуждал с мессиром Фредериком возможную судьбу золотых слитков, и они в числе прочих рассматривали вариант, что если рыцарь привезет слитки не на базу снабжения в Кремоне, а непосредственно в Монцу, где стоит французская армия, то армейским казначеям придется менять слитки на монету в Турине, потому что ближе крупных городов нет.

— Вы из Монцы? — между делом уточнил Симон у Тодта.

— Да, — скромно ответил тот, не уточняя детали.

На этом Симон сделал вывод, что все золото, кроме той части, которая гремела у него в телеге, залитая оловом, было довезено до места назначения. Надо бы узнать, как там фрау Марта и мэтр Кокки, которые пустились в погоню. Догнали? Живы?

Оказалось, что монахи собрались во дворе на первое занятие по строевому рукопашному бою. Симон очень удивился, когда увидел, что монахи собрались бить рыцарей кулаками. Совершенно безнадежное дело. А может, и не совсем. Какой-то иностранец, перемежая итальянские слова с немецкими, при посредничестве Книжника объяснял, как правильно ставить строй для рукопашного боя.

Интересная штука. Есть, оказывается, место в мире, где честной народ по господним праздникам бьется просто ради забавы просто кулаками, но в строю.

В аббатстве, как и следовало ожидать, была своя кузня и свой кузнец из монахов. Брат-кузнец сказал, что прямо сейчас у него срочной работы нет, и господин магистр алхимии может работать хоть до конца каникул. Но кузня может понадобиться, если придется срочно подковывать лошадь или чинить что-то железное.

Двадцать четвертого Симон после занятия по строевому бою поехал с отцом Августином и Книжником в город. Посмотрел, как плотники размечают место под декорации. Прикинул, где поставить фейерверки, чтобы ничего и никого не поджечь. На счастье, декорации ставились у каменной городской стены. Если выставить на стене, то и стену не испортишь, и всем все будет видно. Даже если пулять с небольшим уклоном за стену, чтобы уж точно искры в актеров и зрителей не летели.

Пьетро в это время вернулся на постоялый двор и дождался Симона там. Вдвоем они выгрузили из «алхимической» телеги все лишнее, кроме слитков.

Кармина сказала, что когда золото отделят от свинца, в свите рыцарей, которая заполонила соседний Монкальери, найдутся покупатели на свинец. Но она одна, конечно, не пойдет.

Фредерик сказал, что сходит вместе с ней. В лицо его вряд ли кто вспомнит, потому что оруженосец невелика фигура, да и костюм на нем не по французской моде, а по генуэзской. Кстати, костюм по придворным меркам очень и очень скромный. Так что можно будет поговорить с интендантами и управляющими, не привлекая лишнего внимания.

Тем временем, стемнело. Все возблагодарили Господа Иисуса Христа