Отверженный 追放者 Часть V - Александр Орлов
Громила кивнул и надавил пленному на плечо, заставив с криком боли упасть на колени. Затем снял через плечо огромную катану, что прятал на спине. Лишь единожды я видел японский меч такого размера, — в Габутай. Он называется нодати, или «полевой меч», и нас не обучали орудовать им. Слишком длинный, около 150 см, громоздкий и тяжелый для битвы в реальных условиях. Но гигант держал его за длинную рукоять легко, будто игрушку. Один мощный взмах окончил жизнь Дзюбея, а его голова отлетела метра на три в сторону, исчезнув в высокой траве. Тело грузно опустилось на землю, ещё дергаясь в конвульсиях.
— Боги… — зажал рукой рот Терада.
Да уж. Этот здоровый ублюдок даже не старался, — насколько могу судить, и угол для удара выбрал неверный, а вон как феерично получилось. Сколько же в нем дури⁈
Исполин взмахнул мечом, окропляя землю кровью, и вернул оружие за плечо, словно рюкзак. Потом кивнул остолбеневшей охране, и проследовал мимо нас железным шагом, словно чертов Вейдер. Я даже дыхание затаил, когда он проходил рядом, ну его…
Его шаги стихли в лесу, а охрана поспешила ретироваться, проследовав по дороге.
— Это что такое сейчас было⁈ — спросил Терада, чуть не срываясь на истерику.
— Это, детектив, то, что бывает, когда переходишь дорогу «Хвосту Дракона», — многозначительно заявил я. — И нам лучше держаться подальше от этого чудища.
— Никогда ничего подобного не видел… Чем его так откормили, как думаешь⁈
— Да он, наверное, жрет как целая армия. Ну да ладно, — потянулся я. — Я, пожалуй, вздремну пока.
— Чего?!!! — изумился он. — Как ты можешь спать в таких условиях⁈
— Как младенец, — зевнул я. — Слушай, Терада-сан, я перебиваюсь сном по паре часов в сутки. Последнее время не было времени на отдых, слишком многих нужно было отправить на тот свет. Жизнь якудза, все дела. Сейчас нам ничего не остается, кроме как ждать. А силы ещё потребуются. И не буди, ладно? Сам проснусь, когда нужно будет.
Перевернувшись на бочок, я закрыл глаза и мгновенно провалился в глубокий сон без сновидений. Будь я сейчас в доме Ягами, рядом с Асурой, на мягкой кровати… Глаз бы до утра не сомкнул. А тут, на мокрой, холодной земле, под завалом из колючих веток, рядом с двумя трупами, спал как убитый.
Через сон слышал, как проходили патрули, и ворочался Терада. До меня доносились обрывки их разговоров, но Муза не будила меня, да и Фокус молчал, поэтому я предпочел не просыпаться.
Лишь открыл глаза, как уставился на лицо мертвого охранника, что пялился на меня в ответ остекленевшим взглядом. С добрым утром! (Ты и правда болен, знаешь?)
— Сколько я проспал? — поинтересовался я у своего компаньона.
— 40 минут, — бросил он, взглянув на часы. — Тут ещё наемники проходили.
— Знаю, — ответил я, разминая шею. — Пора выдвигаться, нам ещё на лодку успеть надо. Вставай, детектив, хватит разлеживаться, а не то почки застудишь.
— Больные почки сейчас меня заботят меньше всего, — закряхтел Терада, снимая с себя маскировку.
* * *
Лес жил своей жизнью и пел ночную песнь. Крики птицы, сухой шелест ветра, хруст ветвей, хлюпанье грязи, звуки журчания, и вездесущий треск цикад, что будто преследовал меня. Лунный свет пробивался столбиками через плотные кроны, будто лазерные лучи на танцполе, остальное пространство блестело космической темнотой.
Но я прекрасно ориентировался в этом мраке. Фокус вел меня как невидимый эхолот, или навигатор, позволяя обходить стволы и переступать через препятствия, не сбавляя ход. Двигались быстро, Терада с трудом поспевал, ему приходилось держаться за меня, чтобы не упасть.
Детектив сказал, что нужно двигаться на северо-запад, к побережью. Туда я и шел, подгоняемый надеждой на спасение.
Несколько раз на пути нам попадались патрули, но обойти их было просто. Свет фонаря видно издалека, вдобавок их выдавал шум шагов и разговоры. Пока нам везло, — наемники искали не там, их направление не пересекалось с нашим.
Очередной отряд засел на пригорке, нам пришлось обходить их по руслу ручья, пользуясь прикрытием из колеи, размытой водой. Тут идти сложнее, берег оказался каменным, и подвернуть ногу в темноте было раз плюнуть. Держась за торчащие из грунта корни, мы продвигались вперед, прислушиваясь к голосам выше.
Миновав засаду, вышли на ровную местность, лес начал редеть, стволы деревьев стали толще, зато мелких растений поубавилось, как в сосновом биоме. Идти стало много проще, но и опасней, — территория хорошо просматривалась и так легко обходить преследователей больше не получалось.
Вскоре Фокус вынудил меня пригнуться, и я приник к земле, увлекая за собой Тераду.
— Что там? — зашептал он.
— Двое, — ответила Муза, сдувая кленовый лист с волос. — Сто метров. Не обойти. Давай замочим? Иначе заметят.
— Сиди здесь, я свистну, — приказал я детективу.
Я крался к цели, замирая время от времени и выглядывая в темноту, прячась за стволами деревьев. Не шуми, не шуми, никуда не денутся…
Вот они, — шествуют по тропинке, как по площади в день города. Я бесшумно устремился к ним, слившись с шорохом ветра. Ещё шаг, ещё и ещё, и вот я у них за спиной. Идут друг за другом, вообще не задумываясь, что в лесу орудует опытный маньяк.
— Не ной, ты Сабуро… — говорил впереди идущий. — Ещё пара дней, фестиваль закончится и все успокоится… Вспомни прошлый год, такая же кутерьма была. Ну хоть командировочные платят…
— Мочи их! — заныла Муза.
Когда моя Муза выходит на свободу, начинает безраздельно заниматься своим творчеством, не задумываясь о конечном результате. Иногда, когда творец увлекается, может переусердствовать, изменив саму идею творения, извратить его и трансформировать золотую идею в дешевое позерство. Как итог, из картины вылезает клякса, а вылитый текст расплывается отвратной графоманией. У всех Муз так, наверное.
Творческие создания, окрыленные, что тут скажешь.
Я не двинулся с места, позволив этим двоим скрыться за деревьями. Они шли в другую сторону, а если бы я их убил, то их точно хватились бы. Трупы привели бы преследователей к нам.
— Вдвоем они бы здесь не расхаживали. Отделились от группы, — поделился я мыслями со своей озлобленной спутницей.
— Угу. Или разведчики. Их товарищи рядом, и лучше бы нам с ними
