За кулисами в Турине (Плохая война – 7) - Алексей Вячеславович Зубков

— На площади, кажется, какая-то стройка?

— Это монахи к мистерии декорации строят. Если хочешь, посмотрим.

— А по ту сторону стены что?

— Порт. Кораблики там всякие, грузы, рыбой воняет. Порт речная братва держит, я туда лишний раз не хожу.

Отобедать Гвидо повел Марту не в какое-то заведение, а в проверенное место.

Тетя Сильвия предложила постную яичную пасту тайярин с сыром и трюфелем. Местное вино из винограда арнеис. И запеченную под сыром какую-то странную местную капусту.

Отдохнув, Марта предложила погулять еще, пока Гвидо не потянул ее в постель.

— Любой каприз за твои бабки! — ответил Гвидо.

Сходили в церковь Сан-Доменико. Помолились об удаче. Посмотрели, куда выходят ворота женского монастыря. Привратница сказала, что послушниц здесь хватает, а меценаткам всегда рады. Любое убежище за ваши деньги.

Марта пожертвовала золотой дукат, чтобы ее запомнили. Привратница позвала сестру поглавнее, и Марте устроили даже экскурсию по покоям и кельям с заходом в трапезную и дегустацией вин.

Гвидо предсказуемо не пустили, и он все время просидел в таверне напротив.

Вечером Гвидо повел Марту к собору. Крестный ход должен был выйти из замка, пройти кругом по городу, вернуться через дворцовую площадь и с соборной площади внести в собор священную реликвию. Плащаницу Иисуса, которую специально привезли из Шамбери.

— Я тут кое-кому должна показаться, — сказала Марта, — И хорошо, если у меня за спиной будут верные мечи.

— Мечей не обещаю, но верный нож будет, — ответил Гвидо.

— Давай встанем недалеко от Антонио с Филоменой.

— Давай. Ты как бы со мной, а я с семьей. О, вот и они, вон там.

Подошли к семье дона Убальдо. Поприветствовали празднично одетых старого дона, красавицу Филомену и скромного, но серьезного Антонио Кокки. Встали рядом.

Толпа волновалась. Несколько раз в сторону собора проходили важные господа, окруженные многочисленной свитой. Вот, кажется, коннетабль, а вот Маргарита Австрийская.

Так, а вот это генуэзцы. Знатные. Пришли позже и проталкиваются через простолюдинов к собору, чтобы встретить крестный ход поближе к воротам и зайти внутрь с королем и герцогом.

Кокки понадеялся, что его не узнают, но младший Спинола поздоровался первым.

— Добрый вечер, учитель!

— Добрый вечер, мой юный друг! — ответил Кокки и нервно оглянулся.

Рядом Филомена, дети дон Убальдо и Гвидо под руку с Мартой.

— Гвидо, отойди, — попросил Кокки.

— Что так? — ощерился Гвидо.

— Генуэзцы не должны знать про Филомену и детей.

Гвидо тут же выпустил руку Марты, поменялся местами с шурином и вынырнул рядом с Филоменой.

На его место встал Кокки.

— Антонио? — удивилась Марта, — При жене?

— Меня не должны видеть с ней, я же говорил, — недовольно шепнул Кокки.

— А со мной должны?

— Тебе-то какая разница?

— Лучше, чтобы враги не знали, что у меня есть ты.

— Вот как! — громко сказала Филомена на ухо Кокки.

Она поменялась местами с Гвидо сразу же, как тот поменялся местами с Кокки.

— У меня есть ты! Прекрасно! Я так и знала!

— Филомена, прекрати.

— Ты разбиваешь мое сердце!

Кокки обнял ее и шепнул на ухо.

— Нас не должны видеть вместе, особенно генуэзцы.

Филомена с негодованием вырвалась.

— Да все уже забыли, — прошипела она, — Тебе просто нужен повод полапать другую бабу!

— Гвидо, — негромко сказал дон Убальдо.

Гвидо схватил Филомену за талию и переставил по другую сторону от себя.

— Отстань, дурак! — крикнула Филомена так, что на нее забурчали со всех сторон.

— Мама! Дядя Гвидо! — закричали дети, — Не ссорьтесь с папой, он хороший!

— Тише, дети, — шикнул дон Убальдо, — Уже процессия подходит.

Филомена, Гвидо, Кокки и дети сразу же замолчали и выстроились, не мешая крестному ходу. Впереди шествовал викарий, а за ним монахи несли украшенный серебром резной деревянный реликварий, похожий на гроб.

Почти в начале процессии шел довольно нарядный монах.

— Дон Убальдо, — поздоровался монах.

— Отец Жерар, — поклонился дон Убальдо.

Отец Жерар на ходу перекрестил дона и его семью и двинулся дальше, приветствуя знакомых.

— Отец Жерар — Ваш духовник? — спросила Марта.

— Не то, чтобы мне сильно нужен был духовник, — хмыкнул Убальдо, — Но из всех, так сказать, духовных лиц, отец Жерар мне, так сказать, наиболее духовно близок. Хотя внуков крестить я бы ему не доверил.

Поклониться Плащанице пришли чуть ли не все монахи города. Реликвию привезли во дворец епископа, а уже оттуда рождественским вечером понесли крестным ходом в собор. Собор и дворец соприкасались стенами, так что маршрут крестного хода проложили петлей по городу, а то смешно получалось, вынести реликварий с одной стороны и занести с другой буквально в то же здание.

С процессией двигалось великое множества священников и монахов. Монахом больше, монахом меньше. И в толпе не видно, что один из них опоясан мечом поверх сутаны. Брат Витторио, порученец епископа Генуи и Турина Инноченцо Чибо, не упустил возможности поучаствовать в самом центре событий.

Кокки не узнал Витторио. Сутана делает человека невидимкой. Но Витторио узнал Кокки. Витторио постоянно вертел головой и искал знакомые лица. На всякий случай.

Их последняя встреча с Кокки закончилась не очень хорошо. Ученик не смог победить учителя. Они решили, что не будут проливать кровь друг друга и сразились палками вместо мечей. Витторио перед этим провел сложный бой против четырнадцати противников, а Кокки откуда-то взялся довольно бодрый, хотя и тоже со свежей кровью на руках. Витторио пропустил удар в голову и выпал из реальности. За то время, пока брат-демоноложец лежал без чувств, Кокки с сообщниками стащил у него из-под носа полную телегу золота.

Что Кокки делает в Турине? Неужели он добрался досюда с этим золотом, не попавшись ни французам, ни имперцам? А мог. Если в том же Парпанезе нанял лодку и поднялся на ней без перевалок и пересадок до самого Турина.

Нет, вряд ли. Кокки не вор. Более вероятно, что мессир Максимилиан нанял его как дополнительную защиту для своего обоза. Рыцарь до этого уже нанимал Кокки за какие-то безумные деньги.

Что это за дама рядом с Кокки? Та же, что была в Парпанезе? По приметам это может быть та самая Рыжая Фурия, которую в Генуе искал Лис Маттео, из-за которой поссорился с Кокки, но позже помирился. Она потом