Пирожки со вкусом преступления - Селия Брук

– Да, – вздохнул дизайнер, – я верю в лучшее. Этот город не заслуживает драм. Он прекрасен своей тишиной и спокойствием. Если тут начнут убивать, мне, пожалуй, придется опять переезжать.

– Кто еще мог желать зла Рафферти? – Бет постучала карандашом по столику.

– У меня только одно предположение, – задумчиво произнесла Мэри, – помните историю с Лестером Финли?

– Точно! – воскликнула Бет. – Лестер определенно мог это сделать!

История с Лестером Финли произошла в прошлое Рождество. В Саммерлейке открылось очень популярное кафе, в котором вышеназванный Финли подавал жаркое из барашка и индейку с клюквенным соусом, которые стали очень популярны у горожан и гостей города. О достоинствах блюд Финли высказалась одна популярная певица, которая оказалась проездом в этих краях, и на владельца кафе свалилась сумасшедшая слава. У порога теперь толпились очереди, и он даже вынужден был ввести запись на столики, чего в Саммерлейке не случалось с тех пор, как тут пятьсот лет назад открылась первая таверна. Гленн Рафферти, как уже стало понятно читателю, не терпел чужой популярности и поэтому однажды прекрасным зимним утром появился на пороге кафе Финли, осиянный светом перемигивающихся в окнах рождественских гирлянд. Что случилось дальше, догадаться нетрудно. Рафферти опубликовал статью под названием «Уничтожающий Рождество», в которой в пух и прах разнес кулинарные шедевры Финли, и поток посетителей сразу заметно оскудел. Финли попытался судиться с заносчивым критиком, но суд встал на сторону Рафферти, признав его право на частное экспертное мнение. Бедный ресторатор понадеялся, что на его сторону встанет благодарная публика, которая до недавнего времени с таким удовольствием вкушала его блюда, но благодарная публика начала избегать заведения, которому Рафферти приклеил клеймо «Уничтожающего Рождество». От отчаяния Финли решился на полную переделку меню, но потерпел неудачу – новые блюда не нравились никому, включая его самого. Спустя пару месяцев несчастный вынужден был закрыть ресторан, в который гости больше не хотели ходить. Чем он занимался сейчас, никто не знал. Ходили слухи, что он переехал поближе к Лондону, но открыть новое заведение так и не решился, поскольку опасался, что гадкий критик продолжит ставить ему палки в колеса. Однако поводом для включения Лестера Финли в список подозреваемых для Мэри стала не сама история его жесткого падения с вершин славы, а тот факт, что он на публике громко несколько раз высказывался в адрес Рафферти и угрожал ему отомстить.

– Ну мало ли что он мог говорить, – пожал плечами Эммет, – этот Рафферти, конечно, заноза в заднице, но если Финли так и не открыл новый ресторан, ему явно не хватит духу на что-то по-настоящему серьезное, вроде нападения.

– Не скажи, – встряла Бет, – такие нерешительные тихони обычно и оказываются настоящими преступниками. Все думают, что у них кишка тонка, а на деле все выходит иначе. Бойся гнева терпеливого человека – кто это сказал? Мне всегда нравилось это высказывание.

Мэри не успела ответить: снова тренькнул мелодичный колокольчик, и в пекарню ураганом ворвалась Фелиция Петтигрю.

– Фелис, отличное интервью! – громко поприветствовала ее Бет, намекая на утреннее происшествие с лающей собакой.

Фелиция в ответ скорчила ей рожу:

– Иди ты, Бет!

Фелиция и Бет давно недолюбливали друг друга. Никто (даже они сами) не могли точно сказать, с чего началась эта вражда. Бет считала Фелицию непроходимой тупицей, Фелиция Бет – зазнайкой и выскочкой. Фелиция периодически в своих «Соседях» прохаживалась на счет недостойных членов общества, которые, несмотря на попытки покорить мир, так и не стали полезными людям и отравляют им жизнь своим язвительным характером. А Бет, которая втайне от всех писала для «Вестника Уиллоу-Брук» гороскопы, постоянно предсказывала Тельцам разные пакости. Весь город знал, как отчаянно Фелиция верила в гороскопы, и для Бет было удовольствием наблюдать, как менялось лицо ее противницы, когда она раскрывала очередной номер газеты, взяв его со стойки в пекарне. Вот и сейчас, заказав у Мэри парочку ее знаменитых тарталеток, Фелиция добавила пару монеток за свежий номер, который еще вчера вечером привез из типографии Флойд Олсен. Помимо журналистской и редакторской работы, он занимался еще и доставкой газеты по заведениям города.

В ожидании того, как Мэри упакует тарталетки в картонную коробочку, Фелиция раскрыла газету и недовольно нахмурилась.

– И что ты в этот раз написала? – тихонько спросил Эммет, наклонившись к Бет.

– Что звезды советуют Тельцам дважды подумать, прежде чем высказывать на публике свое мнение. На этой неделе окружающим это не понравится, – ответила та, наслаждаясь видом того, как Фелиция, поджав губы, прячет газету в сумочку и, взяв коробочку с пирожными, мелким скореньким шагом выбегает из пекарни. Такова была особенность Фелиции – она передвигалась только быстро, словно боялась, что куда-нибудь опоздает.

Мэри вернулась за стол.

– Когда-нибудь твоя авантюра выйдет наружу, и Фелиция спустит на тебя всех собак, которых найдет, – предрекла она подруге.

– Или все Тельцы этого города сожгут редакцию «Вестника», – поддакнул Эммет.

– Все, кто верит в гороскопы, – невежественные идиоты, – ответила Бет, – но так и быть – в следующем номере я напишу что-нибудь приятное для нашей старушки Фил. Может быть, предскажу ей богатое наследство. Представляете, с какой надеждой она будет вскрывать все приходящие письма?

Мэри не смогла удержаться от смешка, но тут же строго посмотрела на Бет. Месяц назад Бет написала, что Тельцам стоит сбросить вес, потому что окружающие вынуждены обходить их на улице по проезжей части. Пухленькая Фелиция потом две недели не заглядывала в пекарню Мэри и теперь, вернувшись к своим любимым тарталеткам, поглядывала на нее с некоторой долей осуждения, словно Мэри сама, своими руками, запихивала ей в рот выпечку.

– Давайте забудем о Фелиции, – застонал Эммет, – вернемся к предмету обсуждения. Надо придумать, как вытащить нашу Мэри из этой отвратительной истории.

Мэри вздохнула, поглядывая на список, в котором пока было только два имени. Но тут Бет снова подала голос:

– А как насчет моей теории о том, что кто-то хотел подставить тебя?

– Но я понятия не имею, кому бы это могло понадобиться! – ответила Мэри. – Кроме Рафферти, врагов у меня вроде бы нет.

– Как это нет? – в один голос воскликнули ее друзья. – А Пол?

При этих словах Пол Гарфилд, архитектор общественных зданий и по совместительству бывший муж Мэри, возник перед ее мысленным взором, как призрак из прошлого. Полу было под пятьдесят, хотя на вид он был гораздо старше. Седина уже щедро сдобрила его виски, а круглые залысины по обеим сторонам лба только усугубляли ситуацию. Он любил носить твидовые пиджаки, комбинируя их исключительно с голубыми рубашками и красными