Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

Начался спектакль.

* * *

– Ни фига себе! – Голос обычно скупого на похвалы Райана заглушил шум и гам в баре во время антракта. – Удивительно хорошо играет. Ты хотя бы подозревал, что она так талантлива? – спросил он Уилла.

Тот покачал головой:

– Нет, но я знал, что у нее хорошо получается. Она участвовала в школьных постановках. Моя девушка в то время тоже состояла в драмкружке. Она говорила, Эйприл была хороша как актриса, но что настолько, я не предполагал.

«Хороша – не то слово», – подумала Ханна. Эйприл была не просто хороша – она реально зажигала. Трудно даже сказать, как это у нее получалось. Дело было не во внешних данных. Режиссер принял странное решение – нарядил всех актеров наподобие персонажей, изображенных на древнегреческих амфорах, в черные парики, облегающие костюмы цвета терракоты и заставил подвести глаза карандашом для век до угольной черноты. Из-за этого различить, кто есть кто на сцене, удавалось с трудом. Техника исполнения у всех была на высоте, а некоторые члены труппы лучше и точнее проговаривали текст, играли с большей экспрессией и живостью, чем Эйприл.

Дело было в чем-то еще. Когда Эйприл выходила на сцену, от нее невозможно было отвести взгляд, даже если в этот момент говорил кто-то другой. А когда уходила, оставляла после себя пустоту, не позволявшую не заметить ее отсутствие. Ханна поймала себя на том, что в ожидании нового выхода подруги ищет взглядом ее фигуру за кулисами.

А главное заключалось в том, что Эйприл была настоящей Медеей. Она излучала душевную боль, обиду на предательство и ярость. Каждая реплика сочилась чувствами. Эйприл превратила заскорузлый классический образ в реального человека с подлинными страстями.

Они допивали бокалы в конце антракта, как вдруг голос за спиной заставил Ханну резко обернуться.

– Ну что, засранцы?

– Эйприл! – Эмили с нехарактерной для нее порывистостью заключила новоявленную актрису в объятия. – Что ты здесь делаешь? Разве тебе не положено находиться за кулисами?

– А-а, в гробу я видала их правила, – небрежно взмахнула рукой Эйприл. – Не беспокойтесь! Решила узнать, что вы думаете о моей игре.

– Эйприл, мне незачем тебе льстить, – широко улыбнулась Эмили. – Но, если хочешь, я скажу: ты чертова сенсация!

– Спасибочки, – самодовольно ответила Эйприл. Она не добавила «я знаю», но подтекст был именно таков. – Как делишки, чуваки? – Эйприл пихнула Райана в ребра.

– Нормально. У тебе классно получается, Кливден.

– Спасибо. А что вы думаете насчет парика? – Она пошлепала ладонью по макушке. – Мне нравится. Давно у меня не было длинных волос, а тут вдруг захотелось прикарманить его после окончания сезона. Хью, ты что думаешь?

– Это… это было чудесно, – покраснев, пробормотал Хью. Даже после восьми месяцев совместных обедов, ужинов и выпивки в присутствии Эйприл он все еще смущался. – Настоящая классика.

– И все? – не отступала Эйприл, выжимая из Хью комплимент.

– Ты играла просто великолепно, Эйприл, – послушно констатировал Хью. Старомодные любезности позволяли ему почувствовать себя в своей тарелке. – Надо было букет принести.

– К черту цветы. Лучше принес бы кое-что позабористее. То, что доктор прописал. Разве я не права? – Эйприл подмигнула Хью и решительно взяла его под руку. Хью зарделся пуще прежнего, и Ханне показалось, что он делает огромное усилие над собой, чтобы не высвободиться.

– Что тогда? – отозвался он. – Шампанского?

– Вряд ли у них здесь есть марочное… Для начала сойдет двойной джин с тоником, – ответила Эйприл.

Хью кивнул, с видимым облегчением отделился от Эйприл и направился через толпу зрителей к стойке.

Эйприл повернулась к Уиллу:

– А где твои поздравления, Уилл де Шастэнь?

– Ты очень хороша, Эйприл, – сказал Уилл, но в его голосе прозвучала резкость, заставившая Ханну насторожиться.

Эйприл, как видно, тоже это заметила, потому что сдвинула брови:

– Очень хороша? И все? Больше ничего не скажешь?

– Ладно, ты отлично играла. Так лучше?

– Я хочу услышать, – процедила сквозь зубы Эйприл, – что-нибудь повыразительнее, чем «отлично». Если даже Хью ухитрился сказать «просто великолепно», то мой чертов бойфренд мог бы выжать из себя кое-что побольше стандартной фразы. Как насчет поздравительного поцелуя?

Повисло неловкое молчание. Уилл наклонился и послушно поцеловал Эйприл в губы.

Ханне следовало бы отвернуться. Она так и хотела сделать, однако застыла словно под гипнозом, наблюдая, как Эйприл ерошит волосы Уилла, притягивает его голову к себе, заставляет его открыть рот и сливается с ним в бесконечно долгом влажном поцелуе взасос, пока Уилл, сделав отчаянное движение, не вырвался из ее хватки.

Грудь Уилла вздымалась и опадала; не говоря ни слова, он стоял и смотрел на Эйприл сверху вниз. По лицу и груди размазался медного цвета грим, черная метка от помады Эйприл красовалась на губах Уилла, как засохшая ссадина. Эйприл осмотрела его с торжеством в глазах.

Потом, не говоря ни слова, резко повернулась.

– Пора, – бросила она через плечо. – Мой выход сразу после второго акта.

И ушла, исчезла в толпе – только черный парик мелькнул в море студенческих голов.

– Это что еще за чертовщина? – спросила пораженная Эмили.

Уилл покачал головой. Он коснулся лица кончиками пальцев и посмотрел на прилипший к ним грим.

– Кто-нибудь взял с собой салфетки?

– В баре есть бумажные полотенца, – подсказала Эмили и уже громче крикнула Хью, стоявшему у стойки: – Хью, захвати пару полотенец, будь добр!

– У вас все нормально, дружище? – неуверенно спросил Райан, раскачиваясь с каблука на носок и держа руки в карманах, словно опасаясь, что жесты могут выдать его настроение.

– Все нормально, – бросил Уилл.

Хью вернулся с пластмассовым стаканчиком, наполненным джином с тоником, и пригоршней коктейльных салфеток. Уилл вытер ими лицо и подбородок.

– Как я теперь?

– Погоди. – Эмили взяла салфетку почище и вытерла оранжевые полосы на скуле и подбородке Уилла. – Вот. С футболкой сам разберешься.

– Все нормально, – еще раз повторил Уилл глухо.

«Какое там нормально», – хотелось сказать Ханне. Она силилась понять, что творится в голове Уилла. Может, Эйприл что-то пронюхала? Или Уилл сам ей рассказал?

Ханна открыла было рот, пытаясь найти нужные слова, но тут прозвенел звонок, означающий конец антракта, и все потянулись в зал.

Заняв свое место, Ханна кое-что или вернее кое-кого заметила. Она была уверена, что этот кто-то не находился в зале во время первого акта. Человек сидел в третьем ряду. Высокий, широкоплечий.

Джон Невилл.

После

Покинув «Рогалики Бонни» Ханна бесцельно бродит по мокрым улицам Нью-Тауна. В голове крутятся мысли об Эйприл и Невилле. Она расхаживает по тесным рядам «Теско экспресс» – скорее, чтобы укрыться