Неуловимые - Михаил Сидорович Прудников

Михаил Сидорович Прудников

Неуловимые

Дальняя дорога

1

Шел двенадцатый день февраля тысяча девятьсот сорок второго года.

Штаб батальона специального назначения, которым я командовал, разместился в избе на окраине села Вельмогова.

Вокруг следы недавнего боя. Воздух насыщен терпким запахом дыма: догорают дома, подожженные фашистами перед отступлением. Широкая улица деревни изрыта воронками от мин и снарядов. Всю ночь бушевала метель. Она заволокла землю толстым белым покрывалом. Но все же то там, то здесь из-под снежных сугробов выглядывают подкованные сапоги, рукава шинелей, стволы пушек, винтовок, пулеметов.

Миф о непобедимости бронированных немецко-фашистских полчищ развеян. Вражеские войска разгромлены под Москвой. Освобождены многие города и села. Мы занимаемся разминированием тех участков фронта, которые месяца полтора — два назад батальон тщательно минировал, чтобы преградить гитлеровцам путь к сердцу нашей Родины — Москве. На душе радостней, веселей. Дышится намного легче, чем в грозные декабрьские дни, когда передний край обороны находился недалеко от Химок и наши бойцы стояли насмерть почти у самых ворот столицы.

Морозным утром в избу вбежал, запыхавшись, связной штаба батальона Валентин Никольский.

— Товарищ капитан, вас спрашивают.

Не успел я сложить карту и подняться, как в комнату вошел майор. Представился. Оказалось — офицер связи штаба армии.

— Вы капитан Прудников?

— Так точно. Садитесь, пожалуйста.

— Сидеть некогда, — сказал майор. — По указанию командования вашему батальону надлежит отбыть в Москву. Вот предписание.

«В Москву?.. В такое горячее время? — пронеслось у меня в голове. — Почему? Ничего плохого за нами как будто нет. Сражались хорошо. Значительная часть личного состава батальона награждена орденами и медалями. Группе командиров и бойцов правительственные награды вручил в Кремле Михаил Иванович Калинин».

— Вы удивлены, товарищ капитан? — спросил офицер связи.

— Признаться, да. Вы не знаете, почему нас отзывают с фронта?

— Это мне неизвестно...

На том мы и расстались. Я приказал собрать людей, и вскоре батальон на машинах отправился в Москву.

* * *

Вот она — столица. Едем по Ленинградскому шоссе, сворачиваем во двор большого серого дома около Белорусского вокзала. Нас встречает командование бригады, в состав которой входил батальон.

Бригада эта была необычной, и я позволю себе очень кратко рассказать о ней.

В начале войны по указанию ЦК ВКП(б) и Верховного Главнокомандования в Москве организовали особую группу отрядов для выполнения специальных боевых заданий. Она состояла в основном из коммунистов и комсомольцев столицы, обратившихся в ЦК ВКП(б) и ЦК ВЛКСМ с просьбой направить их на фронт. Среди добровольцев были студенты вузов, известные спортсмены: братья Серафим и Георгий Знаменские, Николай Шатов, Любовь Кунакова, Николай Королев, Алексей Долгушек, Али Исаев, Виктор Зайпольд, Георгий Иванов, Борис Грачев, Евгений Иванов, Петр Вязоветсков, Валентина Гончаренко, Илья Давыдов, Борис Галушкин, Павел Маркин, Михаил Мдивани и другие.

В особую группу влилось также немало иностранных граждан — чехов, поляков, венгров, немцев, итальянцев, испанцев, которые во время нападения на нас гитлеровской Германии находились в Советском Союзе.

В сентябре тысяча девятьсот сорок первого года из личного состава группы были сформированы две бригады. В октябре их переформировали в два полка. Затем эти полки были сведены в бригаду, которая получила название «Отдельная мотострелковая бригада особого назначения». Ее командиром стал полковник Михаил Федорович Орлов, комиссаром — капитан государственной безопасности Алексей Алексеевич Максимов, начальником штаба — подполковник Федор Иванович Седловский.

Первым полком командовал подполковник Вячеслав Васильевич Гриднев, вторым — майор Сергей Вячеславович Иванов. Наш батальон входил в состав второго полка.

Все подразделения бригады выполняли специальные задания Верховного Главнокомандования на фронте и в тылу врага. Они создавали минные заграждения, выводили из строя дороги, добывали важные сведения о противнике.

...Я вылез из машины и отрапортовал:

— Батальон прибыл.

— Очень хорошо, — сказал, пожимая мне руку, полковник Орлов. — Вас ждут.

Я хотел тут же спросить, зачем батальон отозвали с фронта, но счел это неуместным. Однако Орлов, видимо, уловил в моем взгляде такой вопрос и улыбнулся.

— Вы, конечно, понимаете, что без серьезной причины вас не вызвали бы в Москву. Предстоит другое боевое задание — особой важности.

«Задание особой важности... Это большая честь, — подумал я, — но и большая ответственность». 

— Немножко терпения, капитан, — продолжал Орлов. — Завтра все узнаете. А сейчас организуйте отдых бойцам и сами отдохните как следует.

* * *

После многих беспокойных фронтовых ночей очутиться на настоящей, пусть и не очень комфортабельной койке, — чего еще желать солдату-фронтовику? Казалось бы, спи да спи. Но не тут-то было. Я долго ворочаюсь. Ловлю себя на мысли, что иногда в боевой обстановке спалось куда лучше, чем здесь, в уютной комнате большого столичного дома. Скорее хочется узнать о новом задании.

Невольно всплывает в памяти вся жизнь. Детство и юность провел в сибирской деревне. Работал в колхозе. В тридцатом году по путевке ЦК ВЛКСМ пошел матросом на буксирный пароход «Новосибирск». В тридцать первом добровольно вступил в ряды Красной Армии. Каракумские пески... Пограничная застава... Борьба с басмачами... Затем — учеба в пограничном училище.

...Встал очень рано, хотя командир бригады сказал вечером, что меня вызывают в Народный комиссариат внутренних дел к двенадцати часам. Побрился, привел в порядок обмундирование, почистил пуговицы, надраил до блеска сапоги.

Взглянул на часы — еще только восемь. Всегда так: если чего-нибудь очень ждешь, время идет страшно медленно.

* * *

— Капитан Прудников явился, — доложил я по прибытии в наркомат.

— Одну минутку, — сказал дежурный и направился из приемной в кабинет начальника управления.

Вскоре дежурный возвратился и предложил мне войти.

Из-за стола поднялся среднего роста генерал, протянул мне руку, а потом показал на стул.

Я сел.

Начальник управления спросил, каково мое самочувствие, настроение.

Можно было ждать чего угодно, но только не таких, как мне показалось, излишних в военное время вопросов. 

— Чувствую себя отлично. Жду ваших распоряжений, — ответил я.

Генерал поинтересовался моими родителями, моей жизнью до службы в пограничных войсках. Пришлось обстоятельно обо всем рассказать.

— Так, так, — одобрительно повторял начальник управления, слушая меня.

О предстоящем задании я в тот день так ничего и не узнал. Заканчивая разговор, генерал сказал:

— Пока можете быть свободны. Ждите вызова.

Через несколько дней меня снова вызвали в