Весло Харона - Дмитрий Александрович Алейников

Желающих сходить на разбор к вору Шале с обвинением его любимца в том, что тот организовал или спровоцировал убийство своих корешей, понятное дело, не нашлось. Еще бы! С такого разбора не было выхода иначе чем вперед ногами. Если не удастся убедить Шалу в том, что Жук подставил Дятла, то участь того, кто выступит с подобным необоснованным обвинением, будет предрешена. А если даже логические, не подкрепленные никакими доказательствами умозаключения братков показались бы вору достойными внимания, то опять-таки «первый кнут — доносчику»: ходоков бы ликвидировали, чтобы не выносить сор из избы и не сеять опасные семена вольнодумства в рядах простых боевиков. Нехорошо, коли все начнут ходить с жалобами на руководство, ни к чему в криминале такой плюрализм. При этом судьба самого Жука могла сложиться по-разному. По воровскому закону Шала как вор, скажем так, допустивший просчет при подборе кадров, должен был держать ответ перед сходом. А оно ему надо? Шала или ликвидировал бы Жука вместе с донесшими на него братками, или, что более вероятно, просто покрошил бы всех, кто считает Жука виноватым. В итоге Жук был бы повязан и обязан вору по гроб жизни, что неплохо с точки зрения той самой кадровой политики.

В общем, братки прикусили языки. Те, кто накануне вечером клялись своими руками придушить Жука, сегодня громче всех ратовали за необходимость найти и покарать настоящих убийц и нанявшего их Яшу Коломийца.

Таким образом, Жук даже укрепил свои позиции. С одной стороны, исчез единственный претендент на его место в бригаде. С другой, братки небезосновательно опасались, что рано или поздно Жук вздумает выяснить, в чьей голове родилась крамольная мысль, будто славный бригадир решил подставить своих людей, и кому эта ренегатская мысль пришлась более всех по душе. Теперь главные смутьяны начнут рваться в бой, чтобы доказать свою преданность.

Все сложилось для Жука весьма удачно. В преддверии славных дел, порученных его бригаде Шалой, навести порядок в своих рядах было необходимо.

Шала прикрывал известную в России фирму «Братья Бобровы». Пару лет назад Шала пожелал, чтобы фирма в числе прочего занялась еще и рекламой. Безусловно, речь шла о больших деньгах и ожидавшихся прибылях. Но пока только об ожидавшихся, ибо мелкие рекламные агентства, которые предстояло подмять под себя, оказались гораздо менее сговорчивыми, чем предполагал Константин Бобров, президент фирмы. Обычная конкурентная борьба с ними приняла, как говорится, затяжной, оборонительный характер. Бобровские деньги и связи не слишком помогали. Нужно было решать вопрос кардинально. И Шала посчитал, что Жук со своей бригадой — подходящий аргумент в этом споре.

На сегодняшний день бандиты уже начали перекраивать рынок, но ничем особенным похвастать не могли. Два агентства, не имевшие серьезного прикрытия, согласились работать на «Братьев Бобровых», но остальные ощетинились статьями и стволами, так что взять их голыми руками не представлялось возможным.

Основным бизнесом «Бобровых» было изготовление мебели и строительство домов в Подмосковье, что породило массу шуток и каламбуров относительно того, что «Бобры» нашли себе дело по зубам и по вкусу. Теперь же характер шуток резко изменился. Говорили, что рекламный бизнес им не по зубам. Но гораздо хуже этих каламбуров было то, что хозяева интересовавших фирму рекламных агентств недвусмысленно дали понять, что предпримут весьма решительные контрмеры.

На сегодняшний день ситуация напоминала стояние на реке Угре, когда обе стороны были готовы вступить в бой, но никто не чувствовал себя сильнее настолько, чтобы первым нанести удар. Если продолжить эту аналогию, то Жук со своей бригадой выступал в роли монголов. Разница была в том, что обе стороны понимали: в данном случае супостат просто так не уйдет — и пользовались тайм-аутом, дабы укрепить свои позиции.

Самым логичным ходом занявших оборону рекламщиков было бы устранение Бобра, то есть Константина Боброва. Преимущество такого хода заключалось в том, что его братья не смогли бы точно указать, кто из десятка крупных компаний нанял киллера, а воевать сразу со всеми было невозможно. Обезглавленной же фирме потребовались бы месяцы, чтобы оправиться от удара.

Дабы упредить такой поворот, Шала велел Жуку выделить людей в помощь бобровской службе безопасности, а сам по своим каналам пытался установить, с кем из киллеров обсуждался вопрос о ликвидации Бобра. Выходило, что пока ни с кем. Это бездействие беспокоило вора: раз противник не делает того, что должен сделать, значит, он готовит нечто оригинальное. А сюрпризов Шала не любил.

На сегодняшний день у Жука был приказ держать бригаду в состоянии готовности номер один, и он собирался держать ее в этом состоянии любой ценой, любыми средствами.

ГЛАВА 5

Москва, июнь 1998

Валя и Ольга прибыли в столицу, чтобы свести счеты.

Вале нужна была голова бывшего супруга, Константина Боброва. В меньшей степени интересовали ее упоминавшийся уже ловкий адвокат, вернее адвокатесса, сначала засадившая ее в желтый дом, а после, когда муженек прибрал к рукам отцовскую фирму, отправившая Валю за решетку. Ольга должна была помочь подруге в обмен на такую же услугу с ее стороны.

Обе они попали в зону с чужой подачи, обе были преданы людьми, которым доверяли. Но сейчас отчаянная злоба, раздиравшая их изнутри в первый год заключения, сменилась спокойным убеждением в необходимости отомстить. Убеждение это шло уже не от сердца, оно просто заполнило каждую клеточку мозга, мышц, крови. Для прощения, жалости, сомнения места не осталось.

Ольгин случай, конечно, был сложней: во-первых, список ее должников несколько длиннее, во-вторых, найти их не столь просто. Отчасти поэтому, а отчасти потому, что реализация Валиного плана обещала принести криминальному дуэту определенные наличные средства, с которыми можно браться за любой список, подруги сошлись на том, что начнут они с господина Боброва. С Константина Андреевича Боброва, президента фирмы «Братья Бобровы». С Кости Бобра.

Итак, Валя и Ольга прибыли в столицу.

Прямо на вокзале они нашли бабульку, у которой сняли комнату за пятьсот рублей новыми, но вперед заплатили только половину. Поскольку время было позднее, то решили, не мудрствуя лукаво, купить хлеба и десяток яиц и отправиться почивать. На следующий день Валя собиралась навестить своего бывшего мужа.

Валин план, довольно наивный даже для конца восьмидесятых, совершенно не годился для конца девяностых. Собственно, и планом этот фортель назвать было трудно. Валя рассчитывала,