Рублевский ноктюрн - Чингиз Акифович Абдуллаев

— Нет… не знаю.

— Сама хозяйка была блондинка, Диана тоже блондинка. Причем натуральная. И вы перекрасились в блондинку. Наверняка видели, что Борису Алексеевичу это нравится.

Она молчала.

— С кем остается ваша дочь, когда вы выходите на работу? — неожиданно спросил Дронго.

Амалия дернулась, словно он ее уколол.

— Она маленькая, — почти жалобно произнесла она.

— Поэтому и спрашиваю, — требовательно произнес Дронго.

— С моей мамой.

— Вы не замужем?

— Сейчас нет. Мой бывший муж уехал в Литву. Он литовец по матери.

— Платит алименты?

— Нет. Даже не отвечает на мои звонки.

— Понятно. А мама не работает?

— Она на пенсии.

— Вы встречались с господином Казиевым, после того как он вас сюда рекомендовал?

— Да. Он иногда приезжал сюда.

— К кому?

— К Мохову. Когда здесь собирались гости.

— Много гостей?

— Человек десять или пятнадцать. Немного.

— Кто-нибудь из гостей поднимался наверх, на второй этаж, во время этих приемов.

— Никогда. На втором этаже спальные и кабинет Мохова. Туда никто не поднимался.

— Но гости могли видеть колье, которое надевала супруга Мохова.

— Все могли. Но она надевала и другие украшения. У нее есть очень дорогие кольца с крупными бриллиантами. Подарки хозяина.

— Их тоже хранили в сейфе?

— Не все. Некоторые были в городской квартире. Иногда Мохов привозил их оттуда, когда жена просила его об этом, или она сама заезжала, чтобы забрать эти кольца.

— Какие отношения были у Моховых? Они не ссорились?

— Я не слышала. И не видела. Кристина иногда срывалась, могла разбить чашку, накричать на Диану или меня. Но Мохов с женой никогда не спорили. Я не слышала.

— Кристина не очень любила свою мачеху? — настаивал Дронго.

— Она могла ругаться даже с отцом.

— А как реагировала погибшая?

— Терпела. Она видела эти срывы и скандалы Кристины, но терпела.

— Какие отношения у Кристины были с братом?

— Очень хорошие. Он был единственным, на кого она не огрызалась и с кем не ругалась. Иногда Борис Алексеевич с трудом терпел выходки своей дочери. Но никогда не делал ей замечаний.

— Ясно. У меня будет несколько необычный вопрос. Постарайтесь ответить на него достаточно честно. Какие отношения у Мохова с его помощницей? С Дианой?

Амалия снова дернулась.

— Она его личный секретарь, — испуганно произнесла она.

— Я спрашиваю про их отношения, — настойчиво повторил Дронго. — Вы ведь наверняка замечали, как они общаются. Она часто приезжала сюда?

— Иногда приезжала. По работе. И почти сразу уезжала.

— И вы не замечали ничего необычного.

— Нет, — не очень уверенно ответила Амалия.

Он почувствовал эту неуверенность.

— У них были какие-то особые отношения? — настаивал Дронго.

— Она его личный помощник, — повторила Амалия уже более жалобным голосом.

— Но вы обращали внимание на их отношения. Ничего необычного?

— Она хорошо работала. Он всегда был доволен.

— Я спросил про их личные отношения.

— Я не знаю… — выдавила Амалия.

— Следователь вас про это не спрашивал, — понял Дронго, — но мне важно знать. Вы ничего не замечали?

— Нет… — Она сцепила пальцы и побледнела.

Он налил ей стакан воды, и она судорожно выпила.

— Не волнуйтесь. Успокойтесь и расскажите, — посоветовал Дронго. — Все равно никто не узнает подробностей нашего разговора.

— Спасибо. — Она вернула ему стакан. — По-моему, у них были более близкие отношения.

— Почему вы так решили?

— Один раз он вернулся домой поздно, и я услышала, как он ей звонит. Сказал, чтобы срочно приехала на городскую квартиру. И сам уехал в город. Был второй час ночи. Но я подумала, что ему нужны какие-то важные документы. Но в ту ночь он не вернулся, остался в городе.

— Вы достаточно наблюдательны, — кивнул Дронго. — А у вас не было никаких отношений с Моховым?

Она снова дернулась. Амалия явно скрывала некие тайны. Слишком нервничала.

— Нет. Никогда, — выдохнула она, — никогда.

— И последний вопрос. Вы обнаружили погибшую, когда вбежали в спальную. В тот момент кроме убитой в ней находились все, кто оказался в доме. И вы не вызвали сразу полицию?

— Нет. Позвонили Борису Алексеевичу. Без его разрешения нельзя было никого вызывать и пускать в дом. Это мы понимали.

— Он быстро приехал?

— Минут через двадцать — двадцать пять.

— Кто ему позвонил?

— Диана.

— И никто из вас не вызвал полицию?

— Нет. Мы ждали Мохова.

— Вы видели какие-нибудь следы на полу?

— Не видела.

— Тогда каким образом неизвестный убийца подошел к кровати? Ведь шел сильный дождь? Должны были остаться следы?

— Я не знаю. Там не было следов. Следователь тоже спрашивал. Никаких следов.

— Вам не показалось это странным?

— Да.

— Тогда получается, что самые главные подозреваемые — Диана и Кристина, которые были на этаже. И несчастный сын погибшей.

— Я не знаю.

— Кто-то из женщин мог войти и убить вашу хозяйку. Потом вернуться обратно. Через несколько минут убитую нашел ее сын. Дальше вы знаете.

Амалия испугалась. Очень испугалась. Это было заметно.

— Диана? — прошептала она. — Вы думаете, она?

— Не уверен, — признался Дронго. — Что было дальше?

— Рухсара и я остались в спальной. Прикрыли дверь балкона. Но убитую не трогали. Диана увела детей. Потом приехал Мохов и сразу вызвал полицию.

— Почему не врачей? Может, она была еще жива?

— Нет, — убежденно ответила Амалия, — не жива. Я работала медсестрой и видела, что она не дышит. Я сразу поняла, что ее убили. Задушили.

— Оказывается, у вас масса достоинств, — пробормотал Дронго.

— Я закончила медицинское училище.

— И работаете горничной?

— Вы знаете, сколько платят медсестрам? — вместо ответа спросила Амалия.

— Догадываюсь.

Она осторожно вздохнула.

— Тогда получается, что вы единственная среди всех знали, какую именно артерию нужно перекрыть, чтобы она умерла.

— Я ее не убивала.

— Никто не знал, что вы раньше работали медсестрой?

— Я не говорила.

— Примерно так я и подумал. Вы не выходили из спальной?

— Нет. Мы ждали Мохова, а Диана увела детей. Мальчик был в очень плохом состоянии. Кристина все время плакала. Она испугалась. Это было заметно. Диана провела их в комнату Кристины.

— Что у вас было в биографии? Что там было написано?

— Я работала в хосписе. Меня взяли уборщицей, а потом перевели медсестрой. Никто не соглашался работать со стариками. А запись не сделали. Везде экономили.

— Вы работали раньше у Казиева. А он знал об этом?

— Меня поэтому и взяли. Я иногда делала уколы его младшему брату.

— Какие уколы?

— Ему нужны были разные лекарства.

— Наркоман?

— Не совсем. Просто увлекался. Сейчас таких много.

— И вас отпустили? Казиев решил от вас избавиться?

— Я ему была больше не нужна.

— Брат умер?

— Нет. Его арестовали. В салоне его автомобиля нашли героин и его арестовали. Говорили, что