Рублевский ноктюрн - Чингиз Акифович Абдуллаев

— И не сказал о ваших достоинствах?

— Я горничная, а не медсестра, — упрямо сказала Амалия.

— И поэтому он так легко решил вас отпустить. Чтобы вы не напоминали ему о брате? Или были еще и другие мотивы?

— Что вы хотите сказать? — она покраснела и тяжело задышала. Ей не нужно было ничего говорить. Было заметно, как этот вопрос окончательно вывел ее из состояния равновесия.

— Хочу напомнить вам, что в этом доме произошло убийство. И еще украли колье вашей хозяйки. Поэтому любая недосказанность с вашей стороны будет трактоваться как желание что-то скрыть. Вы это понимаете?

— Да, — она снова покраснела.

— Вас допрашивали на полиграфе, — напомнил Дронго, — и наверняка спрашивали про убийство супруги Мохова и исчезнувшее колье. Понятно, что вас проверяли достаточно тщательно. Но про вашего бывшего хозяина могли и не спросить. Поэтому я уточнил.

— Здесь платят гораздо больше, — упрямо произнесла Амалия.

— Это более веский довод, — согласился Дронго. — Но как вы попали в семью Казиева.

— Он узнал, что я работала медсестрой, и решил меня взять. А когда брат уехал, он рекомендовал меня Мохову.

— Чтобы вы иногда рассказывали ему о том, что происходит в доме?

Амалия опустила голову и молчала.

— И вы сидели в спальной и ждали Мохова, — снова настойчиво уточнил Дронго.

— Я выходила, — очень тихо произнесла Амалия, — приносила воду для детей. Они были в спальной Кристины.

— Странно, что вы об этом сразу не вспомнили.

Она молчала.

— Не буду больше вас мучить, — решил Дронго, — идите. И пригласите Рухсару. Постарайтесь никому не рассказывать о подробностях нашей беседы. Это прежде всего в ваших интересах.

Амалия быстро поднялась. Было заметно, как быстро она хочет отсюда уйти. «Возможно, к убийству и краже колье она не имеет никакого отношения, — подумал Дронго. — Тем более ее проверяли на детекторе. Но некие тайны она явно скрывает. Нужно будет еще раз с ней побеседовать. В этом доме слишком много “скелетов в шкафу”». Он не мог даже предположить, что это будет его последний разговор с молодой женщиной.

Через несколько минут вошла Рухсара. У нее было одутловатое лицо, крупные черты лица, седые волосы.

«Хорошо, что не блондинка», — подумал с изрядной долей сарказма Дронго.

— Проходите, — предложил Дронго.

Она прошла дальше, но не стала садиться в кресло. Взяла стул рядом со столом и уселась на него.

— Вы давно работаете в этом доме? — уточнил он.

— Больше пяти лет.

— А где работали до этого?

— В городе. У румынского посла, — ответила Рухсара. — Он уехал, и я перешла сюда.

— Извините, что спрашиваю. У вас тогда погиб муж.

— За полгода до того, как я сюда перешла. В автомобильной аварии. Грузовик столкнулся с его машиной, — глухо сообщила она.

— Соболезную, — пробормотал Дронго. — Вы помните, что здесь произошло?

По-русски она говорила хорошо, почти без акцента. Рухсара тяжело вздохнула.

— Такое несчастье, — сказала она. — Мы были внизу. А потом вместе поднялись наверх. Я была на кухне, а Амалия убирала в библиотеке. Мы вместе побежали наверх.

— Ничего необычного в тот день вы не заметили? До того как все это произошло?

— Ничего не было. Хозяйка спала, а мы работали. Диана в кабинете, Амалия убирала пыль в библиотеке, я на кухне.

— А дети?

— Они были в своих комнатах. И хозяйка спала. Она всегда поздно вставала.

— Где вы научились так хорошо говорить по-русски? Вы сами из Таджикистана?

— Мы приехали сюда еще тридцать лет назад, — пояснила Рухсара, — муж был военным. Переехали сюда из Душанбе. У нас тогда стреляли. Муж устроился на работу, у нас родился сын. С тех пор мы все время жили в Москве.

— И вы всегда работали кухаркой?

— Да. Еще тогда устроилась. Военные в те времена почти ничего не получали. Даже наоборот. Многие боялись ходить в форме. С них сбивали фуражки. Но муж не боялся. Потом он вышел в отставку. Он был капитаном, сначала устроился охранником, потом работал в банке. В службе безопасности.

— Вы достаточно долго работаете в этом доме. Может, замечали какие-нибудь ссоры, конфликты?

— В любом доме всегда есть ссоры, — рассудительно ответила Рухсара, — как обычно. Но это была дружная семья. Они вместе ездили на курорты. И девочка с мальчиком очень дружили.

— А как Кристина относилась к своей мачехе?

— Сначала не признавала. Но потом оттаяла. Мохов переделал одну спальную специально для нее. Последние годы она часто здесь оставалась. И вместе ездили на курорты. Хотя характер у Кристины был не самый лучший. Молодые девушки обычно имеют свои интересы. Но она учится в Англии.

— А Диана и Амалия? Какие у них были отношения с ней?

— Она хозяйка. Они обязаны были ее слушать. Хотя обоим это не очень нравилось. Но Диана работала с Борисом Алексеевичем. Амалия больше с хозяйкой.

— Погибшая была требовательной?

— Да. Достаточно строгой. Но не придиралась. Всё понимала.

— Вы считаете, что в дом мог влезть кто-то посторонний?

— Наверно, влез, — вздохнула Рухсара. — Такая трагедия для семьи. Из-за этого колье. Богатство всегда привлекает нехороших людей. Мог бы забрать и убежать. Не убивать…

— Наверно, не мог. Погибшая проснулась и могла ему помешать.

— Наверно, — согласилась Рухсара.

— А как сам Мохов? У него были предпочтения в еде?

— Да. Он больше всего мясо любит.

— Диана обедала с ними?

— Никогда не обедала. Я не видела. Только хозяева и их дети. Иногда бывали гости. Но для них специально заказывали блюда из ресторана.

— Вы сидели рядом с погибшей до того момента, пока не появился Борис Алексеевич, и никуда не выходили?

— Да. Диана сказала, чтобы я никуда не выходила. И ничего не трогала. Мы ждали хозяина. Я даже простыней ее не могла накрыть. Но я мертвых не боюсь. Видела много в Душанбе во время нашей гражданской войны.

— Амалия сидела с вами?

— Нет. Она два раза выходила. Но быстро возвращалась.

— Почему выходила?

— Воду принесла детям. И что-то внизу убрала. Свои тряпки из библиотеки.

— Как вы считаете, почему следователь не нашел никаких следов на дереве и вокруг него?

— Был сильный дождь.

— И камера была отключена.

— Хозяйка часто отключала свою камеру. Она вообще не любила сниматься, никогда не приглашала фотографов. А если нужно было снимать детей, никогда не фотографировалась с ними. Говорила, что плохо получается.

— Я видел внизу картину. Она была достаточно эффектной женщиной.

— Эту картину нарисовал известный художник. Кажется, Сафронов.

— Никас Сафронов?

— Я помню только фамилию.

— И она не любила фотографироваться?

— Нет, не любила.