Утерянный жемчуг - Крис Велрайт
Их тела были так тесно прижаты друг к другу, что можно было почувствовать стук сердца господина Лиджу. Лицо Мэйлинь налилось румянцем, ноги окаменели, а в груди так заколотило, что перестало хватать воздуха. Она отвернула лицо, скрывая смущение, смешанное со страхом, и делая вид, что заинтересована изнанкой гобелена.
Образовавшаяся в комнате тишина нарушалась лишь шумом города, доносившимся с улицы, но самым громким звуком было их дыхание. Ровное и тихое у господина Лиджу и частое, громкое — у нее.
Мэйлинь постаралась успокоиться, направив свое внимание на торчащие нитки с обратной стороны вышитых цапель. Она говорила себе: посмотри, в изображении очень много разноцветных веревочек, их узелки бережно заправлены в полотно. Но мысли то и дело возвращались к господину Лиджу. Его шелковый халат касался ее шеи, а его волосы, завязанные в хвост, стелились по ее плечу. Их черный цвет так сильно контрастировал с бледностью его кожи, что Мэйлинь невольно вспомнила восхитительный перламутр, что прятался за темным слоем, покрывающим речные ракушки. Его кожа такая же гладкая?
Их глаза встретились, когда Лиджу внезапно повернул голову к ней. И Мэйлинь поняла, что она — тот глупый человек, что позабыл о яде суейоу. Сердце ухнуло вниз, и она тут же отвернулась к гобелену.
Созерцание чужой кропотливой работы немного утихомирило пульс, но лишь до тех пор, пока дверь в комнату не распахнулась. Мэйлинь услышала шаги и звук обнажившихся мечей. Она заприметила несколько дырочек от иглы в гобелене, сквозь которые можно наблюдать силуэты ворвавшихся людей.
Один из них подошел к столу:
— Похоже, что сбежали через окно.
— Так и чего вы стоите? — прозвучал недовольный голос господина Лю. — Зачем я вас нанял? Идите и найдите их, иначе я не заплачу и медяка!
Мужчины покинули комнату и лишь один головорез продолжал стоять у стола. Раздались его шаги, и тень упала на гобелен. Рука, показавшаяся огромной, легла на вышитые головы цапель, и Мэйлинь вздрогнула. Она резко отвернулась от вышивки, зажмурилась и затаила дыхание, ожидая худшего. Их непременно разрубят клинками. В ее воображении всплыл мясник, что каждое утро на рынке разрезал свиные бедра на равные куски.
Послышался шорох полотна, она сжалась еще сильнее. Ткань смялась под ладонью убийцы. Вот-вот он сдернет этих цапель, взмахнет мечом и… Но вместо ожидаемого удара клинком, Мэйлинь ощутила, как Лиджу бережно прижал ее голову к своей груди. Она почувствовала терпкий древесный аромат дорогих масел, пропитавших кожу линши. Его другая рука обхватила ее за талию и прижала еще сильнее. Мэйлинь тут же позабыла и о страшном человеке с мечом, и о цветных ниточках, завязанных в узелки, и о море, о котором всегда вспоминала, когда хотела успокоиться. И даже о ядовитой рыбе. Ей было стыдно и страшно от того, что она прижималась к мужчине, но вместе с тем почему-то стало спокойней. Будто Лиджу, как те горы, которыми окружена Вита — высокие и неприступные.
— Ничего не трогай в этой комнате! — раздался голос господина Лю. — Еще не хватало, чтобы ты испортил ценные вещи. Чего встал? Или отказываешься от работы?
Мэйлинь слышала, как удаляются шаги, но господин Лиджу все еще крепко прижимал ее к себе, и она не смела шелохнуться.
— Эй, — спустя время послышался тихий, но жесткий голос линши, — ты в сознании?
«Так значит он прижал меня к себе боясь, что я рухну в обморок?» — мелькнула мысль в голове Мэйлинь. От этого ей стало обидно и еще стыднее.
— Да, все в порядке. — Она не знала, как можно отстранится от него в такой тесноте, но всем сердцем этого желала.
— Тогда тихо выбирайся за мной. Старайся не издавать ни звука.
Пока Мэйлинь погружалась в свои странные грезы в объятиях этого пугающего господина, помещение опустело. Они выбрались из узкого проема и заметили все еще приоткрытую дверь. Господин Лиджу, не раздумывая, подошел к окну и удостоверившись, что там нет вооруженных людей кивнул Мэйлинь в сторону подоконника.
— Другого выхода нет, — прошептал он.
Мэйлинь подошла, чувствуя, что ее ноги с трудом слушаются, и взглянула вниз. Голова тут же пошла кругом. Она — сэянка и больше походила на рыбу, что ныряет глубоко и ловко плавает, но не на ласточку, что не страшиться высоты и запросто отталкивается от карнизов навстречу небу.
Мэйлинь быстро и нервно закивала головой. Она попятилась в то время, как линши одним прыжком ловко выскочил из окна. Это было так внезапно, что она в ужасе кинулась к подоконнику, воображая самое жуткое. Но оказалось, что внизу находился небольшой козырек, и господин Лиджу стоял там, самодовольно улыбаясь. Он махнул ей, подзывая к себе, но видя нерешительность девушки, провел пальцами по своей шее, показывая, что с ней может случиться если она так не поступит.
Мэйлинь встала на колени на подоконник. Пусть до козырька было уже не так пугающе далеко, как до земли, она все равно не могла решиться на прыжок. Тогда Мэйлинь повернулась спиной к окну, вытянула одну ногу вниз и постаралась нащупать опору. Ничего не получилось. Попыталась спустить вторую ногу, цепляясь руками за подоконник, но ее мыски продолжали болтаться в воздухе. Руки начали ныть от напряжения. Она попробовала втянуть себя обратно, но у нее не хватило сил, чтобы это сделать. Тогда она занервничала и начала искать ногами выемки в стене, но безуспешно. Понимая, что вот-вот упадет, Мэйлинь приготовилась к сильному удару и разжала пальцы.
Полет оказался коротким. Ее подхватили мужские руки, крепко сжав талию и аккуратно поставив на козырек. Мэйлинь вновь залилась краской, чувствуя, как горит ее лицо. Она медленно подняла глаза, чтобы поблагодарить господина Лиджу, но увидела, что тот взволнованно оглядывается по сторонам. Он беспокоился о тех вооруженных людях, о которых она отчего-то уже и забыла.
— Пошли, — коротко бросил линши и указал на сложенные под навесом бревна.
Он быстро спрыгнул по ним на землю и протянул ей руку, видя, что она медленно, стараясь не упасть, спускается вниз. Мэйлинь не решилась принимать его помощь, но линши даже спрашивать не стал — просто его горячая ладонь коснулась ее холодной. Он вел себя так бесцеремонно, будто не видел в ней женщины. Может, потому что он богатый и благородный, а она
